Обмен и продажа

– Че сразу мне не сказал? – перебил его Левый.

– Не спрашивали, – бросил Никита и продолжил, обращаясь к Начальнику: – Если б он уехать хотел, уже б уехал, а так где-то прячется, и деньги на это нужны.

– Деньги всегда нужны, – опять встрял Левый. – Ты не сказал, как искать его будешь.

– Как людей ищут? Вот я про гараж вспомнил, и мы его там нашли. – Начальник вопросительно посмотрел на Левого, и тот был вынужден кивком подтвердить. Пора было развивать успех. – Его ж не искал никто толком. Надо у знакомых поспрашивать, где он был, куда ходил, с кем встречался.

– Херня, – махнул Левый. – Детективов насмотрелся.

– Пацан дело говорит. Не искали толком – и Михася лишились. Оставим его жить – и он к афганцам переметнется. Короче, Пионер, бери Комара в помощь и достаньте мне Кита.

– «Ниву» Михася взять можно?

– Ага, только не тебе, – сказал Левый.

* * *

Если бы Никите сказали идти домой, он упал бы прямо в снег седьмой просеки. Даже сидеть в «Ниве», не засыпая, оказалось тяжело: мир приобрел необычную плавность, внешние звуки растворялись, только собственное сердце иногда выдавало гулкий удар, кажется, слышный повсюду. Серое утро начинало растекаться и попало на рукав Никите в виде белесой пыли. Он собирался отряхнуться, но за руль сел Комар.

– Мне сказали, Пионер, за тобой присматривать. Будем искать Кита?

– Будем, – забыв, что хотел стряхнуть пыль с куртки, ответил Никита.

– С чего начнем?

– Мне поспать надо, – устало ответил Никита, закрывая глаза от бледного рассвета.

– Домой я тебя сейчас отвезу, а потом что? – рассмеялся Комар и вырулил на широкую улицу.

– Родственники у Кита есть?

– Не-а, отец умер, сестра с матерью в Москву уехали, он вроде с ними не общался.

– А девушка?

– Не-а, не было.

Голова у Никиты работала по инерции, вопросы давно копились, но задать Михасю он их не успел – и теперь в полусне, в той же «Ниве», все повторялось заново. Было не совсем ясно, кто отвечал с водительского сиденья, прежний водитель или новый, главное – все запомнить.

– Не может быть, чтоб у Кита подружки не было.

– Он к Страшной Вале часто ездил, – подумав, ответил Комар. – По-хорошему, с нее бы и начать, только мне, Пионер, че-то не хочется.

– Это кто такая?

– Притон на Красной Глинке держит. Ты че, серьезно, не слышал? – Комар всегда рад рассказать байку, а Михась отмалчивался. – Я начало не знаю, Пионер, говорят, работала она в восьмидесятые где-то бухгалтером, в кооперативе, наверное. В общем, за спекуляцию посадили, сейчас это бизнес называется, а десять лет назад за это срок давали. Вот так вот не вовремя начала, зато как в девяностые откинулась, сразу вверх пошла. На зоне нахваталась, да и так суровая баба была. Теперь вот у нее блядюшник, но она там че только не делает – и казино там, и деньги отмывает…

– Почему страшная-то?

– Потому что страшная. Там, напротив Красной Глинки островок есть – Электрон, под ним берег крутой, обрыв почти. Вот она туда трупы скидывает, раков кормить. Немало там народу потерялось из тех, кто ей дорогу перешел. – Никита подумал, что человеку пару часов назад, скинувшему своего друга в дробилку, странно бояться раков, но промолчал. Комар, увлекшись, продолжил: – Вот Кит со Страшной Валей вроде дружил, не знаю, чем они там занимались, но ездил он туда каждую неделю. Приехали, Пионер, иди отсыпайся, завтра за тобой заеду.

* * *

Мать ругалась за ночное отсутствие, но остаток сил Никита потратил на то, чтобы дойти до ванной и встать под душ. Казалось, вода не сможет смыть с тела всю белую карьерную пыль, ведь ее так много, что она забьет сливное отверстие, а часть навсегда останется на руках и на лице, превратившись в корку. Пришлось протереть запотевшее зеркало и убедиться, что это все глупости.

Вода смолкла, в голове снова заработала дробилка. Надо поспать, и это пройдет, тем более ночью надо встать и ехать за спрятанным между гаражами китовским ТТ. Потом вернуться и еще раз поспать.

Никита подошел к окну задернуть занавески. На столе со вчера лежала раскрытая тетрадь Кита. Он долго на нее смотрел без всяких мыслей, а потом рука сама потянулась к ручке и написала над «СВ»: «Страшная Валя».

Лавка

На лавке сидеть было холодно. Руслик встал и пнул рейку подошвой, потом еще раз, сильнее, пока она не затрещала, прогнувшись. Все поняли без слов и принялись ему помогать. Доламывать пришлось руками. Болты не быстро, но сдались. Дощечки в руках лежали не то чтобы хорошо. Детская горка гремела от ударов. Водосточная труба погнулась. Палки спрятали в рукав и пошли по улицам выслеживать жертву.