Обмен и продажа

Увязались за одним пьяным, но он уехал на полупустом троллейбусе. Разломали таксофон у площади и согрелись. На улицах было пусто, и искать стало скучно. Решили пойти к Лешке и покричать его в окно. В одном из дворов на лавочке, посреди детской площадки, раскачивался пьяный. Они остановились и договорились его окружить, но пьяный вертелся, пытаясь найти что-то в карманах. Устав таиться, первым подбежал Серега. Метил в голову, но удар пришелся по спине. Пьяный с криком вскочил, пришлось сматываться. Отдышались в гаражах. Серега обзывал их трусами и матерился, они с Владом подрались. Руслан сказал, что в этот раз не получилось и надо составить план заранее и найти оружие поудобнее. Рома предложил молотки, а Санек сказал, что лучше всего подойдут монтировки.

Останки лавки хотели сжечь, но костер не разгорался и чадил копотью краски. В эту ночь все разошлись, готовясь к другим ночам.

Система Мартингейла

Тонкие грязные стекла не могли сдержать ни гул, ни запахов рынка. Устав ждать, Олег встал и с высоты надстройки стал наблюдать за беспорядочным движением людей между прилавками: мужчины, нагруженные сумками, быстро шагали, спеша сбросить ношу, их жены то медленно выхаживали между рядами, то устремлялись к обнаруженной добыче, одни продавцы замерли в анабиозе, другие постоянно вскакивали, размахивали руками, перекладывали товар. Над шумом человеческих голосов, пронзительно чирикая, проносились стайки воробьев, исчезая под крышей и снова пикируя неровным птичьим звеном на невидимые цели. Эта суета утомляла и одновременно завораживала. Все в мире изменилось, а рынок был таким же, как в детстве. Или просто он примеривает свои воспоминания к действительности. Запутавшись в памяти, Олег не сразу заметил, что его зовут в кабинет директора.

За столом вполоборота сидел грузный немолодой татарин с кислым лицом.

– Слушаю, – выдохнул он и хотел повернуться к посетителю, но лицо его дрогнуло, и он тихо простонал: – Да садитесь вы уже. Что у вас там?

– Хотел попросить вас поставить лоток с фейерверками.

– Ох, да зачем ко мне с такими вопросами? – Татарин пододвинул второй стул, положил на него ногу и стал разминать. – Я думал, вы опять из сан-эпидема, а вы с лотком. Идите к заведующему, он вам даст расценки.

– То есть вы не против фейерверков?

– Торгуйте чем хотите, только за место вовремя деньги вносите. – Директор рынка дотянулся до трости и, прихрамывая, вышел из-за стола. – Только начали бизнесом заниматься? Вас, интеллигентов, сразу видно. Есть еще точки?

– Есть.

– Вкладывайте в цену сразу милицию, бандитов – че там у вас? Фейерверки? – пожарных. Если крыши нет, можете еще на два умножить.

– Спасибо, – растерянно закивал Олег.

– Это не меня благодарите. – Татарин сжал зубы. – Как же, сука, болит. Погода, что ли, меняется?

* * *

Торговля пошла хорошо. Были бандиты, милиция, пожарные, но Олегу повезло со старушками. Обобрать их мог не каждый. Фейерверки продавались быстро, и было ясно, что до Нового года нужна еще партия, и, может, не одна.

Когда потраченные деньги вернулись и пошла чистая прибыль, Олег купил себе новую одежду: брюки и пару темных джемперов. Хотелось взять красный пиджак с пуговицами-горгонами, но тот стоил слишком дорого, а здравый смысл подсказывал, что мелкому бизнесмену надо выглядеть скромнее. Уступая желанию покрасоваться, Олег поменял старые очки на тонкие с квадратной золотой оправой. Еще несколько дней пришлось покашлять, привыкая к красному «Мальборо» после «Родопи».

Все в новой жизни Олега было хорошо, кроме Вовы. Его задумчивость стала похожа на болезнь. Друг невнимательно слушал отчеты о продажах, не проявлял интереса к деньгам. Не хотел сбривать бороду, и телевизор ему был не нужен. Последний раз Вова улыбнулся, когда Олег привез ему квадратную печку-буржуйку, купленную по объявлению.

Ехать в Москву Вова отказался наотрез.

– Езжай сам. Ничего за два дня с точками не случится, старухи тебя не обманывают, напрягов нет. Раз пошло, значит, пошло. Ты молодец. Все правильно сделал. Со второй партии бери себе шестьдесят процентов, мне сорок. Справедливо же, согласись, деньгами-то я вкидываюсь.

– Не в деньгах дело, я за тебя переживаю, – для приличия сказал Олег. – Ты совсем, Вован, закис.

– Ну, не прет мне, – глядя в печь, ответил Вова. – Это переждать надо. Знаешь, я это в одном бою понял, еще по молодости. В полуфинале областном начал меня один к канату прижимать, я чувствую, что по очкам проигрываю, надо атаковать, я открываюсь, мне прилетать начинает, я еще сильней проигрываю, сильней прилетает, я на него пошел, а очнулся только в раздевалке.

– Не понял морали, – ответил Олег.

– Если тебя судьба бьет, то хоть не лезь на нее, лучше переждать. Не хочу больше высовываться.

– Так и надо, – не зная всей истории, просто поддержать, сказал Олег.

– У меня к тебе, дружище, одна просьба. Сгоняй еще разок к Вале, напомни про деньги, но, главное, спроси, есть ли про меня новости.

– Ну, Вова-а-ан! – умоляюще протянул Олег.

– Я же тебе объяснял: когда она пугает – это хорошо, вот если ласково заговорит, тогда беги.