Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

– в обязанность содержательницы борделя вменялись поддержание санитарного порядка в помещениях, контроль за гигиеной женщин и за отчётной документацией;

Этот документ также предусматривал чёткую формулу расчёта с работницами заведения: три четверти полагалось администрации, одна четверть – девушке.

Однако большинство хозяек петербургских борделей, многие из которых были иностранными подданными (большинство приехали из Германии)[87], оставляли оплату труда на своё усмотрение. М. Кузнецов – один из первых исследователей этого социального явления – писал в 1870 году: «Хозяйки, пользуясь установленным в русском обществе взглядом на публичную женщину, которой это общество отказывало чуть ли не в праве называться человеком, безжалостно обирали этих жертв собственного неведения и ставили их в положение кабальных».

Это выражалось в полном присвоении содержательницей борделя заработка проститутки, в частности посредством продажи ей необходимых предметов одежды и туалета по тройным ценам. В результате накапливались долги, и оставить публичный дом было невозможно. Чтобы как-то контролировать сложившуюся ситуацию, в 1856 году Врачебно-полицейский комитет Санкт-Петербурга ввёл расчётные книжки в борделях. Но, конечно, самой главной обязанностью, возлагаемой на хозяйку, была постановка девиц на учёт в комитете. Здесь же осуществлялся обмен паспорта на билет, поэтому женщины из домов терпимости фигурировали во всех полицейских списках как «билетные».

Правилами предписывалась и организация внутреннего устройства публичных домов. Следует отметить, что пакет законодательных документов, касающихся этого вопроса, весьма активно пополнялся. Теперь основной заботой властей в столицах и уездных городах становится не борьба за нравственность обывателей – здесь война уже была окончательно проиграна, а предотвращение массовых заболеваний «дурными болезнями», число которых естественно растёт вместе с увеличивающимся количеством женщин в результате такой рурализации, стремящихся за «лёгкими деньгами» из деревень и постоянно пополнявших стройные ряды проституток. По официальной статистике таковых среди «жриц любви» более половины, редко ими становятся представительницы имущих сословий, но и такие тоже есть – как правило, из провинциального дворянства, разорившегося в период крестьянской реформы, – их не больше 3 %. Кстати, «благородные», которые всё-таки считались большой редкостью, шли по отдельному тарифу и не каждому клиенту были по карману.

При этом в архивах отсутствуют какие-либо сведения о фактах насильственного удержания женщин в борделях. Статистика Врачебно-полицейского комитета также решительно опровергала устоявшийся миф о том, что занимаются недостойным промыслом исключительно несчастные жертвы семейных трагедий и финансовых неурядиц: 79 % из них вышли на панель ради высоких заработков, любви к мужчинам и весёлой беззаботной жизни. Более того, на крупнейшую торговую ярмарку империи в Нижнем Новгороде прибывали не только «падшие», но и вполне себе приличные замужние женщины с той же целью: подзаработать на организации досуга для её состоятельных участников. Известный доктор Е. Коган писал, что в 1878 году из 336 женщин, зарегистрированных в качестве проституток на Нижегородской ярмарке, профессионально занимались проституцией только 41,9 % (цит. интервью д.и.н. И. Синовой. www.paperpaper.ru. 11.03.2019. Текст Е. Антонова)[88].

Первоначально в законодательных актах не оговаривалось место организации публичных домов; само собой подразумевалось, что на центральных улицах они размещаться не могут. Впоследствии Положением от 1861 года этот пробел был устранён, так как в связи с расширением столицы империи многие такие заведения запросто могли оказаться в её центре. Именно поэтому существовавшие правила строго определяли внутренний распорядок в борделях, функционирование которых не должно было мешать приличным горожанам. Открывать увеселительное заведение разрешалось на расстоянии не менее 150 саженей от церквей, школ, общественных зданий. В нём обязательно должны были быть зал для гостей, столовая, отдельные апартаменты для хозяйки, индивидуальная комната у каждой проститутки размером не менее двух кубических саженей; в крайнем случае кровати могли отделяться перегородками. Строжайшим образом запрещалось вывешивать в зале или комнатах девиц портреты высочайших особ, а вплоть до 70-х годов XIX века в петербургских домах терпимости не разрешалось продавать алкоголь, что было совсем не удивительно; только в 1865 году проследовала официальная отмена запрета публичного курения на улицах Санкт-Петербурга. Окна таких домов требовалось постоянно закрывать занавесками.