Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

По общему правилу, судебные заседания по делам о преступлениях и проступках происходили публично, за исключением дел о богохулении, оскорблении святынь и порицании веры, против прав семейственных, против чести и целомудрия женщин, о развратном поведении, противоестественных пороках и сводничестве. В Уставе уголовного судопроизводства существует специальная оговорка о том, что «закрытие для публики дверей судебного заседания, как мера чрезвычайная, должно быть допускаемо и в случаях, указанных в ст. 620, только при явной в том необходимости с точным означением в определении суда: какие именно действия должны происходить при закрытых дверях и по каким причинам» (ст. 621). Распоряжение об этом объявлялось публично и записывалось в журнал заседания. Открытого заседания мог требовать судебный прокурор в целях исключения злоупотреблений, которые могли быть допущены судом «при закрытых дверях», а также решение о закрытости рассмотрения дела могло быть постановлено по заявлению обеих сторон, участвующих в процессе.

В нашем случае, несмотря на то что на скамье подсудимых находится «женщина с пониженной социальной ответственностью», оскорбления для общественной нравственности не усмотрено – дело, повторюсь, самое обычное.

За объяснением докладчика сущности совершённого преступления следуют состязания сторон (прения), в ходе которых тяжущиеся могут приводить «новые доводы к разъяснению обстоятельств дела, изложенных в поданных ими суду бумагах, в том числе представлять доказательства своей позиции, которые не были предметом рассмотрения в предварительном следствии.

Также ст. 337 на этапе судебных прений предусматривалась возможность модерации, аналогичное положение имелось и в Уставе уголовного судопроизводства.

А затем суд переходил к постановке приговора.

Присяжные, в числе которых, как нам известно из воспоминаний А.Ф. Кони, оказывается и когда-то погубивший девушку человек, приговаривают обвиняемую к четырём месяцам тюрьмы.

Такова была официальная версия, которая вполне вписывалась в общественные представления о подлинных причинах нравственного падения и трагедии бедной девушки.

На вопрос о том, почему эта, в общем-то, обычная для своего времени история так заинтересовала великого писателя, до сих пор пытаются ответить десятки исследователей его творчества. Возможно, что это было отчасти связано с тем, что сам Лев Николаевич когда-то опубликовал в собственном переводе рассказ Ги де Мопассана «Порт». В русском варианте он назывался «Франсуаза» и рассказывал читателям о некоем матросе, который после долгого плавания «подцепил» женщину в портовом кабаке, а когда она спросила его, не встречал ли он случайно моряка по имени (тут она назвала его имя), неожиданно узнал в ней свою родную сестру.

По всей видимости, Л.Н. Толстому был просто необходим новый большой роман. После публикации «Войны и мира» и «Анны Карениной» интерес к его творчеству был просто огромен. Толстой становится вне всяких сомнений мировой знаменитостью, пожалуй, самым известным и самый публикуемым за пределами России писателем.

Находясь под впечатлением яркой интриги данного дела, он строит повествование будущего произведения на основе материалов этого реального судебного процесса, чуть изменив его канву и добавив некоторые детали и акценты на социальный конфликт. По просьбе Л.Н. Толстого председатель Московского окружного суда Николай Васильевич Давыдов написал для будущего романа текст обвинительного акта в отношении Катюши Масловой, а также сформулировал вопросы, которые были поставлены перед коллегией присяжных заседателей.