Оболочка игры

  От Сирии до лесного заповедника Чикаго. Как Фауссон проделал это путешествие? Был ли он археологом? Он определенно не был инвестором раскопок - его комод был сделан из прессованного дерева, лак которого был поцарапан и потрескался. Красный ковер у его кровати был одет не как реликвии персидских ковров, а как полиэстер машинного производства от Buy-Smart.

  Фотографии были такими большими, такими ошеломляющими, что мне казалось, будто я падаю в них. Мне было интересно, оказали ли они такое влияние на Лероя, или он так привык к ним, что они потеряли свое влияние.

  Фоссон оставил обрывки бумаги на прикроватном столике. Это были обычные обломки повседневной жизни - чеки на шесть коробок йогурта; для выноса из Дамасских ворот, ближневосточного ресторана на Остине; для бритвенных лезвий. Никаких телефонных номеров ни для Феликса, ни для кого-либо еще.

  На полу у кровати было разбросано около дюжины книг. Один был грамматикой продвинутого арабского языка. Я взял тонкий том, доски которого были покрыты лазурной тканью, с орнаментом, похожим на узор ближневосточной плитки, выгравированный на нем серебром. Книга была написана на арабском языке, но информация об авторских правах была напечатана на английском языке: Tarik Kataba, изданный в Бейруте. Я пролистал его, и из него выпал пожелтевший кусок газетной бумаги.

  Тарик Катаба, получивший в этом году премию Нахда за арабскую поэзию, не смог принять лично: он содержится в одной из тюрем Башара аль-Асада с января 2009 года. Его дочь Расима, которая учится в школе-интернате в Ливане, приняла приглашение. приз от его имени.

  В статье была фотография Расимы, миниатюрной девушки двенадцати или тринадцати лет с глубоко посаженными глазами, которые казались слишком старыми для ее узкого лица. Она держала сертификат на камеру, а группа мужчин возвышалась над ней. Я вернул вырезку в книгу и сунул ее в рюкзак.

  Одна из книг издана Восточным институтом. Я пролистал книгу « Городское развитие в эпоху энеолита: раскопки Телль аль-Сабба » Чандры ван Влит. У меня не было возможности узнать, связано ли это с раскопками на фотографиях Фоссона. Также был список иллюстраций, использованных в тексте; кто-то написал заметки рядом с некоторыми из них, но в основном это были цифры, которые для меня ничего не значили.

  Книга принадлежала библиотеке Восточного института. Я знал это место, так как оно находилось на южной стороне, в кампусе Чикагского университета. Когда я учился в шестом классе, у нас там был класс, где самой большой достопримечательностью была мумия - в течение нескольких дней мальчики обматывали голову туалетной бумагой и гнались за девочками по детской площадке.

  Только когда я был студентом Чикагского университета, я понял, что это научный институт, создающий словари древнейших письменных языков людей, проводящий раскопки и пытающийся сохранить культурное наследие на Ближнем Востоке от грабителей. Я положил книгу в рюкзак. Я мог бы вернуть его, что могло бы никогда не произойти, если бы копы изъяли содержимое квартиры Фоссона в качестве улики.

  Я быстро обыскал комод, прижатый к дальней стене. В одном ящике лежали седеющие трусы и поношенные носки, перемешанные вместе; другой был набит джинсами и футболками. У Фауссона не было костюма, но у него были спортивные куртки и три рубашки в стиле сафари, которые он носил на фотографии в Facebook. Я вывернул карманы и просмотрел карманы его джинсов и шорт, но не нашел ничего, что указывало бы на связь с Феликсом или Иллинойским технологическим институтом. Походные ботинки (тоже хорошо поношенные), сандалии, комплект леггинсов и туники, в которых он был на фотографии с раскопок, и пара кафий в черную клетку.

  Вернувшись в главную комнату, я плюхнулся в кресло Фоссона и открыл его ноутбук. На его обоях он был изображен сидящим на верблюде, одетым, как Питер О'Тул из «Лоуренса Аравийского». Лампочка погасла: Лерой Аравийский звучал бы нелепо, поэтому он сказал людям, что его зовут Лоуренс. Элоренце - человек, который позвонил мне сегодня рано утром, мог быть говорящим по-арабски. Кто-то, кто знал Феликса из ИИТ или инженеров в свободном государстве?

  Компьютер Фауссона был защищен паролем, но мой компьютерный консультант знал, как обойти защитный экран. Я закрыл компьютер и сунул его в холщовый рюкзак.

  На самом столе у ​​него не было никаких личных фотографий - ни любовников, ни родителей, ни даже селфи. Маленькая каменная статуэтка была наполовину скрыта под копией « Геральд-Стар» недельной давности . Это было похоже на то, что у льва отсутствует часть передней правой лапы. Камень был гладким на ощупь. Я погладил его по голове указательным пальцем.

  «Что вы можете сказать мне о Фоссоне?» Я спросил это. Лев смотрел на меня серьезно и молча. Я не поддался искушению добавить его в рюкзак, но вернул его на стол, пока рылся в ящиках.

  Фауссон перемешал свои документы вместе, как и хранил свою одежду. Я нашел его паспорт в задней части верхнего ящика на имя Лероя Майкла Фоссона.