Обольщённый

— Быть практичными, — выплюнул Йен. Он вздохнул и провел рукой по лицу. — Я понимаю, что придется соблюдать осторожность. Но я ненавижу разговоры о практичности. На самом деле люди имеют в виду, что нужно смириться с несправедливостью и притеснениями.

— Несправедливость и притеснения не исчезнут только потому, что ты так хочешь. Иногда приходится выискивать способ их обойти. Взять хотя бы мою нынешнюю клиентку — Энни. После смерти мужа она узнала, что он был двоеженцем. Это означало, что ее брак не имел юридической силы, а ребенок считался незаконнорожденным. Они не имели никаких прав на его поместье. Я не могу изменить закон ради Энни, зато я могу помочь ее отцу подать в суд на поместье.

— Однако тебе не следует так поступать.

— Знаю, но для того чтоб помогать людям, иногда приходится работать в рамках того, что есть, а не так, как хотелось бы.

— А я говорю о том, что для преодоления несправедливости, которую ты описал, нельзя лишь прагматично помогать одному человеку за другим. Мы обязаны изменить систему. Мы обязаны одержать победу в битве идеологий. Мы обязаны дать людям новые идеологии, к которым нужно стремиться, обязаны заменить старые идеологии новыми. Мы обязаны говорить, что так неправильно; это должно измениться.

— И таким образом мужчины перестанут порабощать своих жен? Из-за того, что вдохновятся новыми идеологиями?

В голосе слышался скептицизм, Дэвид это понимал. Но Йен не испугался.

— Нет! Они вдохновятся женами! Вообрази себе мир, где каждого ребенка воспитывают родители, которые любят и уважают друг друга. Они совместно ведут домашнее хозяйство и справедливо делят его плоды. Тебе не кажется, что такие дети вырастут более справедливыми по отношению к друзьям и соседям? Самые близкие отношения испорчены гнетом и страхом, а ведь главное, что должно в них присутствовать, — это любовь и уважение.

В груди у Дэвида заныло. Его родители любили друг друга. Они никогда не проявляли жестокости. Могли бросить несколько гневных слов то тут, то там, но быстро мирились. И их взаимное уважение находило отражение в отношениях с двумя сыновьями, соседями и друзьями. При этой мысли Дэвида охватила тоска по его простой великодушной семье.

— Знаешь, как поступали древние народы, Дэви? Они формировали полки из любовников. Из мужчин, что сражались бок о бок и за себя, и за любимых людей. Такие армии победить невозможно. Как бы ни была сильна ненависть — а она очень сильна, нельзя ее недооценивать, — любовь все-таки сильнее. Когда мужчину распаляет ненависть, он может сражаться долго, но за любовь он будет биться до смерти. Благороднее всего мы поступаем, когда любим.

Дэвид вперился взором в юношу, приняв на веру то, что сияло в его глазах. То, как он не моргнув глазом говорил об армиях, состоявших из любовников, — из любовников мужского пола. То, что он ставил любовь превыше всего остального, превыше института брака, превыше законов Божьих и человеческих.

Однажды Мёрдо Балфор обвинил Дэвида в идеализме, но он явно не такой. Йен Макленнан — вот кто настоящий идеалист. Дэвид благоговел перед его искренностью.

Сам же Дэвид был прагматиком до глубины души. Раз он сказал, что поможет Элизабет, значит, поможет.

— Ладно, послушай меня. Я попробую переговорить с Элизабет наедине. Скажу, что мы — ты и я — готовы помочь, если ей нужна помощь.

— Серьезно? — Йен пристально взирал на Дэвида. — Ты тоже ей поможешь, если сумеешь?

— Если сумею, помогу. Не только мы тревожимся, знаешь ли. Ее отец тоже беспокоится. Он просил за ней приглядеть, и я пообещал, что так и сделаю.

— Но как тебе удастся остаться с ней наедине? Она все время либо с компаньонками, либо с Киннеллом. Ты сможешь увидеться с ней в каком-нибудь тихом месте, раз уж ты знаком с ее отцом? Возможно, у него дома?

— Если исходить из рассказов Чалмерса, Киннелл не позволяет ей навещать отца в одиночестве. Но есть еще возможность. В пятницу я приглашен на бал пэров, она тоже может прийти. Если она придет, я попытаюсь с ней поговорить.

— Это обнадеживает. Если она все-таки хочет от него уйти, скажи, что я обязуюсь лично вывезти ее из Шотландии и отвезу туда, где Киннелл ее не найдет. За много лет я научился заметать следы. У меня есть друзья, которые с радостью помогут попавшей в беду женщине начать новую жизнь. — Он выдержал паузу. — Но она должна быть готова воспользоваться этим шансом.

— Я передам, — пообещал Дэвид. — Надеюсь, она появится на балу. Вряд ли подвернется другая возможность поговорить наедине.

— Выход найдется, — уверенно заявил Йен. — Если ничего не получится, мы придумаем что-нибудь другое.

Дэвид кивнул. Но, по правде говоря, другого выхода он не видел.

Глава 11

Пятница, 23 августа 1822 года