Обольщённый

Спустя несколько минут Дэвид уловил движения в ложе напротив, что пустовала весь вечер. Гости наконец-то прибыли. Повернув голову, Дэвид увидел их.

Элизабет. И Киннелл.

Киннелл усадил Элизабет, каждым движением выказывая чрезмерную любовь к жене, накинул ей на плечи шаль и что-то забубнил на ухо. Лицо у Элизабет было пустым, замкнутым. Она все озиралась по сторонам...

Отыскав Дэвида, она напрягла плечи и незаметно для мужа округлила умоляющие глаза.

Одними губами она медленно проговорила два слова: «Половина. Десятого».

***

Когда прибыл король, в качестве приветствия оркестр начал исполнять попурри из шотландских арий. Как только он и его приближенные устроились в ложе, администрация театра дозволила публике занять дешевые места.

Горожане толпились на галерке, громко болтали и пели, чем оживляли театр.

Когда все желающие вошли, и двери вновь закрылись, вскипел поток ликования. Король милостиво махал из ложи, а люди в ответ ликовали еще больше и махали всем, что подворачивалось под руку, — платками и шарфами, шляпами и лентами.

Через несколько минут открылся занавес, являя взору костюмированный актерский состав постановки. Оркестр заиграл государственный гимн, и все принялись горланить пронизанную утрированными эмоциями песнь, дополненную новой строфой специально для визита короля. Увы, слов новой строфы не знал никто.

Засим начался спектакль.

Дэвид почти не замечал, что происходило на сцене. Каждые пять минут он смотрел на часы. «Половина десятого». Только сейчас Дэвиду пришло в голову, сколь слабым был их план. Слабым и плохо продуманным. Обреченным на провал. Как они отыщут Йена в толпе? Как Элизабет отделается от Киннелла? Киннелл до сих пор стоял у нее за спиной — стоял, тогда как можно занять любой из трех стульев. Руку в перчатке он опустил ей на плечо — постоянное напоминание, цепь во плоти.

Дэвид слышал, что Мёрдо и капитан вполголоса о чем-то говорили. Время от времени Мёрдо бормотал что-то Дэвиду на ухо, а в ответ Дэвид рассеянно улыбался либо кивал. Он сознавал, что у него совершенно не выходило вести себя как обычно, но сил что-либо изменить не было.

В двадцать пять минут десятого Дэвид кинул взгляд на ложу напротив — Элизабет как раз поднималась со стула. Она сделала всего два шага, как вдруг Киннелл схватил ее за запястье. Она зашептала ему на ухо и попыталась уйти, но запястья он не выпустил, наоборот, лишь усилил хватку. Невзирая на то, что в ложе они были одни, Киннелл знал, что их могли видеть все посетители театра. Со второй попытки Элизабет удалось вытянуть руку, и она исчезла за занавесями, в то время как Киннелл глядел ей вслед.

Дэвид встал, и Мёрдо удивленно нахмурился. Он подался ближе и зашептал:

— Мне жарко. Пойду подышу воздухом.

Эти слова Мёрдо не убедили, но Дэвид, пересилив себя, ушел без дальнейших объяснений и выскользнул через зазор меж занавесями.

Он быстро пробежал два лестничных пролета к галерее, где и нашел Элизабет. Она нетерпеливо ходила кругами, однако встревоженное выражение слегка смягчилось, едва она увидела Дэвида.

— Слава богу! — шагнув к нему, воскликнула она. — У меня мало времени. Он может пойти за мной, я его разозлила.

— Идемте.

Взявшись за руки, они пробежали последний лестничный пролет и почти достигли нижней ступени, как вдруг раздался командный голос:

— Элизабет! Где вы?

Элизабет обмерла и испуганно воззрилась на Дэвида.

— Не обращайте на него внимания. Он далеко, а мы выйдем отсюда через секунду.

Несколько мгновений Элизабет, парализованная страхом, не шевелилась, а Киннелл, стуча каблуками по деревянным ступеням, подбирался все ближе.

— Идемте! — прошептал Дэвид, потянув ее за руку. — Если вы не пойдете, я больше не смогу вам помочь.

Выражение лица из испуганного стало решительным, и она кивнула. Они преодолели последние ступени и бросились в фойе, где наткнулись на того же швейцара, расхаживавшего перед закрытой дверью, что сдерживала уличную толпу.

— Откройте дверь, — потребовал Дэвид, направляясь к нему размашистыми шагами. Руки Элизабет он не выпускал.

— Никак не могу! — отозвался швейцар. — Вы что, не видели, какая толпа на улице? Мы смогли впустить лишь десятую часть, а прочие остались недовольны. Я не открою дверь, пока не закончится спектакль.

— Открывайте немедля! — рявкнул Дэвид.

Должно быть, слова прозвучали внушительно, ибо мужчина подпрыгнул и достал ключи.

— Остановитесь!

Уловив властный голос, Дэвид оглянулся через плечо. Киннелл проходил поворот последней лестницы. Оставалось преодолеть лишь дюжину ступеней, пересечь фойе, и он будет дышать им в спину.

— Нет, нет! — застонала Элизабет.

Швейцар как раз вставил ключ в замочную скважину. Дэвид его отпихнул и надавил на ключ, отчего заскрежетал замок. Поворачивался ключ туго, но Дэвид крутил, пока замок не поддался. Засим он толкнул Элизабет вперед и захлопнул дверь.