Оборотни

Исторически это был водопой для пастухов. В огромных сухих пустошах Каса-дель-Эко-Меса это было редкое место, где надежный источник питал бассейны с питьевой водой. Хорошая вода - магнит где угодно в пустынной стране. В ландшафте вроде Касо-дель-Эко, где гипс и арсенал других растворимых минералов загрязняют дождевую воду почти так же быстро, как она падает, вещество, просачивающееся под песчаное дно арройо, было таким химическим составом, что убивало даже перекати-поле и соляной кедр. . Таким образом, источники в Badwater Wash были магнитом для всего живого. Они привлекли этих стойких мелких млекопитающих и рептилий, обитающих в таких враждебных местах. В конце концов, это привлекло коз, которые отбились от стад навахо, украденных у индейцев пуэбло. Затем пришли козоводы. Затем пришли пастухи. Наконец, геологи обнаружили неглубокое, но устойчивое месторождение нефти Анет, которое вызвало кратковременный пыльный подъем на плато. Буровая стрела оставила после себя небольшой нефтеперерабатывающий завод в Монтесума-Крик, россыпь роботов-насосов и изношенную паутину следов грузовиков, соединяющих их с миром. Когда-то в этот период между бумом и пылью он привлек Исаака Гинзберга, который построил торговый пост из плит из красного песчаника, получил прозвище навахо «Боится своей жены» и умер. Женой, которой Гинзберг был обязан своим титулом, была Лиззи Тонале из племени грязей навахо, которая вышла замуж за Гинзберга во Флагстаффе, обратилась в иудаизм и, как полагали местные жители, убедила Гинзберга основать свой бизнес в таком невероятно изолированном месте, потому что это было самое труднодоступное место для ее родственников. Это был бы разумный мотив. В противном случае торговый пост был бы банкротом через месяц, поскольку Лиззи Тонале не могла отказать ни одному родственнику, нуждающемуся в консервах, бензине или ссуде, и сохранить свой статус респектабельной женщины. Какими бы ни были ее мотивы, вдова Тонале-Гинзберг занимала этот пост в течение двадцати лет до своей смерти, неуклонно закрываясь в субботу. Она оставила это их дочери, единственному продукту их союза. Чи встречался с этой дочерью только дважды. Этого было достаточно, чтобы понять, как она получила свое местное имя - Железная женщина.

Теперь, когда он катил свою патрульную машину по последнему склону и въезжал в изрытый колеями двор Торгового поста Бэдуотер Уош, он увидел громоздкую фигуру Железной женщины, стоящей на крыльце. Чи припарковал машину в тени тамариска и стал ждать. Это была вежливость, которую усвоили с детства в обществе, где ценится скромность, ценится уединение, а посетители, даже на торговом посту, слишком редки. «Нельзя просто бегать к чьему-нибудь хогану», - учила его мать. «Вы можете увидеть то, чего не хотите видеть».

Итак, Чи сел, не задумываясь, чтобы позволить жителям Бэдуотер-Уош согласиться с идеей визита племенного полицейского, чтобы застегнуться и привести себя в порядок или сделать все, что требовалось хорошими манерами навахо. Сидя, обильно вспотев, он смотрел в зеркало заднего вида на людей на крыльце. К Железной Женщине присоединилась еще одна женщина, такая же, но худая и согнутая, как Железная женщина была толстой и жесткой, как шомпол. Затем в парадной двери появились двое молодых людей, которые в запыленном стекле заднего вида казались одетыми совершенно одинаково. У каждого была красная повязка на лбу, выцветшая красная клетчатая рубашка, джинсы и ковбойские сапоги. Железная женщина что-то говорила согнутой женщине, которая кивнула и выглядела удивленной. Двое молодых людей, стоявшие бок о бок, с непримиримой грубостью смотрели на машину Чи. На углу здания был припаркован старый седан Ford, правая задняя ось поддерживалась шлакоблоком. Рядом с ним, высоко на подвеске для бездорожья, стоял новый GMC четыре на четыре. Он был черный с желтыми полосками. Чи оценил аналогичную модель в Фармингтоне и даже близко не мог ее себе позволить. Теперь он восхищался этим. Автомобиль, который поедет куда угодно. Но лучше, чем все, что вы ожидали увидеть на стоянке в Бэдуотер-Уош.

Через его лобовое стекло, за тонкой ширмой из оливковых листьев, красная масса утеса поднималась к небу, отражая солнце. Патрульная машина наполнилась сухим жаром. Чи почувствовал беспокойство. Он привыкал к этому, находил тревогу знакомой, но не учился ей нравиться. Он вышел из машины и направился к крыльцу, не сводя глаз с мужчин, которые не спускали с него глаз.

«Йа-тах-эй», - сказал он Железной женщине.

«Я-та», - сказала она. "Я тебя помню. Ты новый полицейский из Шипрока.

Чи кивнул.

«Был здесь на днях с государственным чиновником, который занимался делом Эндочени».

«Верно, - сказал Чи.

«Этот мужчина рожден для медлительных людей и рожден для солей», - сказала Железная женщина согнутой женщине. Она назвала имя матери Чи, его тети по материнской линии и его бабушки по материнской линии, а затем рассказала о его отцовской стороне семьи.