Обратимость

Очнулась я, к своему вялому удивлению, на которое только был способен мой организм, у себя дома в темноте. Лишь на маленькой лестничной площадке, ведущей в гостиную, горел один светильник.

Открыв глаза, я привыкала к темноте. Голова кружилась, перед глазами плавали и вращались разноцветные круги и вспышки, из-за чего приходилось моргать чаще, чтобы избавиться от этих угнетающих наваждений. Параллельно в груди начала подниматься обида, так как меня опять оставили одну.

Испустив слабый вздох, я двинулась, намереваясь перевернуться на бок, и тут же услышала сбоку от себя шорох. Повернув голову в направлении шума, я заметила Керрана. Он находился у меня в комнате, рядом с моей кроватью! Хлопая глазами, щуря их, не верила в это чудо. Однако глаза не обманывали. Керран собственной персоной сидел на стуле рядом с кроватью.

Тут же ко мне вернулись все чувства и воспоминания разом, и огромные тяжелый ком вжал меня в кровать, мешая дышать. О, больше всего на свете сейчас я жаждала провалиться сквозь кровать и пол куда-нибудь туда, где до меня бы не достал взгляд Керрана и где не звучал бы его голос! Он взглянул на меня. В темноте я едва ли могла разглядеть его лицо, и сама еще не успела окончательно очнуться, из-за чего пришлось ускорить мозговую деятельность. Он прибывал не то в апатии, не то в каком-то сонном раздумье. Вместо привычных блестящих глаз на меня смотрели две бездонные дыры, а безжизненное лицо не заключало в себе никаких эмоций.

– Очнулась, – сухо констатировал он, – как себя чувствуешь?

– Нормально, – пролепетала я, не сводя с него глаз, отчаявшись уже придумать что-нибудь дельное в свое оправдание и лишь ожидая приговора.

Он неслышно поднялся со стула и, подойдя ближе, взял в свою ладонь мое запястье. Хотя он явно старался ограничить площадь прикосновения, аккуратно сжав худенькое запястье между двумя пальцами, однако по мне пробежал разряд тока от его прикосновения. В первый раз сейчас оно носило достаточно близкий характер, и мне бы хотелось, чтобы оно длилось вечно.

Он не смотрел на меня. К моему огорчению, почти сразу же отпустив руку, сдвинул брови и отошел под моим пристальным взглядом.

– Тебе надо восстановить силы, слабый пульс. На столике чай и шоколад. На кухне фрукты.

Голос его звучал сухо и с напряжением. Не трудно было догадаться, какие чувства он сейчас испытывал после моего “бравурного” поступка.

Мне не потребовалось поворачивать голову, так как я уже чувствовала сильный аромат крепко заваренного напитка.

– Прости, – выдавила я из себя, понимая, что меня может ожидать ужасная участь, – это я виновата. Она действует на меня, как гипноз. Моя кровь – это добровольная жертва. Если честно, я даже не знаю, что нашло на меня. Наверное, такому поступку нет оправдания.

Он не отвечал, отвернувшись к стене. Однако заговорил спустя несколько мгновений.

– Я уже говорил с тобой об этом. Неужели мое слово теперь ничего не значит? Открыв дружелюбно наш дом, я взял с тебя обещание соблюдать наши законы, поэтому твои оправдания бесполезны в данном случае.

– Понимаю, но пойми и ты меня. Войдя в ваш дом, я хотела быть полезной хоть чем-то, хотела вашего доверия. Но, к сожалению, все, чем я могу быть полезна, это, видимо, моя кровь. Ну что ж, мне не жалко отдать ее, особенно если могу помочь тем самым. Если в моих силах угодить или спасти хотя бы одного вампира, то почему бы нет…

– Угодить?! Ты рассуждаешь, не зная всей сути вещей! Она чуть было не высосала из тебя всю кровь, и ты думаешь, что осчастливила ее этим?! Ты думаешь, твоя кровь удовлетворила бы ее потребности?! Да она убила бы тебя и глазом не моргнув! —сокрушался Керран. – Ее жажда бы все увеличивалась: она убила бы одного, потом другого. И ты думаешь, ей было бы дело до этого? Запомни, вы для нас лишь жертва и не более того! Ваша кровь не заглушит никогда нашей жажды, ее никогда не будет достаточно. Это животное, которое никогда не оценит твою помощь, но воспримет ее как должное. Оно будет жить, а ты умрешь тут же. Какова цена? Зачем рисковать данным свыше сокровищем ради таких, как мы?

Он смолк, бессильно опустившись на стул. Темные, как смоль, волнистые пряди закрыли его лицо, так как он опустил голову, а белые, всегда изящные, как у мраморной статуи, кисти рук сейчас обмякли, безжизненно свешиваясь с подлокотника.

Нельзя было усомниться в очевидности его слов, но все же мне не хотелось лишать себя единственной привилегии.

– Это единственное, что я могу дать вам. Я видела, что девочка нуждалась в крови, иначе бы она умерла. Ее организм не принимал таблетки.

– Это не твои проблемы! – огрызнулся он и после паузы добавил уже мягче, – не стоит испытывать жалость к вампирам, она – ловушка. Ты ничем ей не помогла, поверь мне, а сама еле осталась жива. Если бы я появился минутой позже…

– Признаю, что поступила крайне необдуманно, предоставив ей руку. Я не буду делать так больше, но все же можно найти другие выходы…

Речь моя звучала крайне неубедительно и виновато из-за страха, что Керран разозлится.