Обратная сторона Юпитера

И действительно, раздался громкий хлопок, будто стрельнули из бутафорского ружья и детский крик так же внезапно, как и начался, растворился в тумане. Настала мёртвая гробовая тишина. Паром медленно, на своём ходу, движимый неведомой силой и рекой, на которой не было ни течения, ни волн, несло в самую гущу плотного, как молоко, тумана, в котором невозможно было разглядеть даже собственную руку. Внезапно Ватсон почувствовал толчок – это судно ткнулось носом в песчаный берег Острова. Тут же, как по мановению волшебной палочки, мистический туман рассеялся, явив нашим героям убранство Острова во всей его первозданной красе. Как собственно и ожидалось, фантазия его создателя – загадочного Доктора, была предсказуемой. Ничего умнее, чем выстроить страшный замок в готическом стиле, окружённый огромным кованным забором с острыми пиками наверху, колючей проволокой и надписью: «Под напряжением!», он придумать не мог. Да и трудно было чего-то другого от него, в принципе, ожидать. На огромных кованных воротах с избитой надписью: «Оставь надежду, всяк сюда входящий» и скульптурами плачущего ангела с одной стороны и горгульи с другой, была установлена кованная, сделанная готическим шрифтом, витиеватая, чрезмерно вычурная табличка, надпись на которой гласила:

«Психиатрическая лечебница имени Святого Валентина Хомобонуса и Святой великомученицы Вивианны, отделение №2».

За воротами виднелись многочисленные чёрно-серые конусообразные корпуса дома умалишённых, увенчанные крышами-пиками, скульптурные барельефы и снующие туда-сюда фигурки людей в халатах и спецодежде. Растительности на острове было прямо скажем не густо, в воздухе чувствовались влажность и тепло, а в небе, так же ожидаемо, сгущались тёмные грозовые облака.

– Ну вот, мы и приплыли! Извините, господа, без торжественных хлеба-соли. Всё буднично, делово. Так, а где наш соня, где наш Мистер Холмс? Пора, голубчик, пора вставать! Я понимаю, что хорошо лежать, но увы, мы приехали, надо подниматься, нам бы к обеду успеть!

Холмс постепенно стал подавать признаки жизни. Его тело медленно пришло в движение, и он сначала поднял голову, потому сумел приподнять корпус, после чего, наконец, потирая ушибленный затылок тяжело встал.

– Что тут случилось? И почему так голова кружится? – сразу перешёл он к неудобным вопросам.

– Что-то Вы начали повторяться. Ну вставайте, вставайте, вот, держитесь за мою руку. Мы с Ватсоном потом Вам всё расскажем, а пока милости просим с корабля на бал! Помните, как в песне:

«На теплоходе музыка играет,

А я одна стою на берегу.

Машу…»

– Не помните, господа, чем она там машет? Нет? Ну пусть косой помашет, что ли, – с толстым намёком на тонкие обстоятельства, ехидно улыбаясь, вставил в песню свои пять копеек Лестрейд.

«…, а сердце замирает,

И ничего поделать не могу!»

– И откуда Вы только песни такие непростойные знаете, инспектор? Вроде законный представитель власти, а поёте такую похабщину, – Холмс начал приходить в себя.

– Так ничто человеческое нам не чуждо! Мы завсегда с народом! – парировал Лестрейд.

Шерлок, все ещё пошатываясь, под ручку с Лестрейдом и Ватсоном, стал спускаться по скинутой инспектором лесенке на берег.

– Что же произошло? Вот ничего не помню, хоть убей, – жаловался он друзьям.

– А может оно и к лучшему, что так… Короче, уже проехали, мистер Холмс. В наши годы что, если одно место не болит, то о голове думать как-то и не приходится.

Троица сошла на песчаный берег, прямо у ворот психиатрический лечебницы Доктора Некто. Как только они сошли, неведомые силы затянули лестницу обратно, а вместе с ней, как будто и сам корабль втянулся в туман и исчез, растворился, словно его и не было вовсе. Холмс оступившись, нечаянно посмотрел назад и, не найдя там корабля, забил тревогу:

– А как же мы домой вернёмся, господа? Куда делась эта ржавая калоша, Навуходоносор?

– А ведь это и вправду проблема, – задумчиво сказал Лестрейд, – расписания движения парома я не знаю, связи с ним у нас нет… Остаётся надеяться, что он прибудет завтра утром…

– Вот, так я и знал, инспектор, что ничего хорошего от Вас ждать не придётся.

– Уж чья бы корова… – начал Лестрейд, но тут же запнулся.

– Ну ладно, нам с Ватсоном не привыкать. Ведите нас к этой, как её, мадмуазель де Бон Шанс.

Инспектор подошёл к воротам и нажал на звонок. Что-то заскрежетало, заурчало, и, через некоторый промежуток времени невидимый металлический голос недовольно спросил:

– Что надо? Валите отседова! И ходють, и ходють, и звонют, и звонют!

– Мы к гражданину Доктору. Это инспектор Лестрейд и столичные детективы, Вас должны были предупредить.

– Не знаю я никакого гражданина Доктора! Нет тут никого! Валите говорю отседова, подобру-поздорову!

– Это переходит всякие границы! – неожиданно вспылил всегда такой мягкий и учтивый Лестрейд, – Именем закона приказываю открыть! Иначе ваши действия будут расценены как…