Обратная сторона мести (СИ)

Легкие шаги замерли за неплотно прикрытой дверью, и только тогда Паша прижался горящим лбом к прохладному стеклу. За окном размеренно качались ветви деревьев, лениво плыли редкие облака, вспыхивали и гасли звезды. В комнате стихал запах лаванды, горьковато-терпких духов и оглушительный грохот сердца. Сигаретно-малиновый привкус последнего поцелуя постепенно догорал на губах.

========== Замкнутый круг. I ==========

— Значит, проблему вы решили, — рассеянно позвякивая ложкой о край чашки с чаем, подытожила Ирина Сергеевна, и по тону Костя безошибочно определил, что мыслями начальница витает далеко от темы разговора. — А Ткачев почему-то мне ничего не сказал…

— Наверное, волновать не хотел, — деликатно ответил Щукин, отводя глаза. Развелось тут, блин, тактичных да понимающих, беззлобно проворчала про себя Ира, внешне на замечание никак не отреагировав.

— А ты уверен, что…

— Ну уж об этом не волнуйтесь, — невесело усмехнулся Костя, догадавшись, что беспокоит начальницу.

— Вот и хорошо, — все также невнимательно бросила Ирина Сергеевна. — А с киллером что? Вы его тоже…

— Закрыли. Нашлось за что. Хотя я думал, Ткачев его прямо в допросной… — и осекся, поняв, что сболтнул лишнее. Однако последняя реплика вновь осталась без внимания.

— Хорошо, — повторила Зимина и внезапно выпалила неожиданным вопросом: — А почему именно ты…

Щукин криво улыбнулся, бездумно разворачивая конфетную обертку.

— Помните, вы меня спрашивали про выбор? Ну вот я его и сделал. Я должен был защитить всех нас, и я это сделал.

Губы Зиминой тронула слабая, печально-понимающая улыбка. В оледенело-спокойных глазах напротив она видела в этот момент отражение самой себя: в этой способности переступить через принципы, чтобы спасти другого, в этой холодной расчетливой обреченности и готовности нести тяжкий груз совершенного.

— Вика знает?

— Конечно, нет, — вскинулся Щукин. — Зачем ей, да еще в ее положении.

А он ведь тоже очень изменился, подумала Ирина. Стал сдержанней, как-то мудрее, избавился от налета наивной эгоистичности и карьеризма, смог снова проявить все те сильные качества, которые не стерлись, не исчезли со временем горьких, выматывающих испытаний. Она не ошиблась, однажды приняв его в ближний круг, и была уверена: ей не придется об этом пожалеть.

— Мне кажется, ты будешь ей хорошим мужем, — вдруг сказала Ирина Сергеевна.

— Я все для этого сделаю, — серьезно ответил Костя.

***

Привычный жизненный круг замкнулся, словно никогда и не размыкался. Все — как прежде, как должно быть, как правильно. Привычно сдержанно (или не очень) грохотать, наводя порядок, ставить на место, разруливать косяки. Разбирать до утра отчеты до нервической ряби перед глазами, терпеливо выслушивать в раскалившихся трубках порядком задолбавшее “Ирина Сергеевна, что там у вас за бардак?!”, кусая губы, материться вполголоса, куда-то ездить, что-то решать, тянуть в перерывах надоевше-остывше-горчащий кофе и — самое странное — почти что не уставать.

— Ирин Сергеевна, вы быть хоть немного отдохнули, — сочувственно сказал Паша, бросив взгляд на стрелки часов, неуклонно двигавшиеся к третьему часу ночи.

— Не в этой жизни, Паш, — бросила начальница, одной рукой что-то листая в смартфоне, а второй ставя размашистую подпись в очередном документе из внушительной стопки. Несмотря на то, что рабочий день давно закончился, да и стены родного отдела полковник успела покинуть, переключаться в режим нормальной жизни она, похоже, и не собиралась. Переступив порог дома, Ирина Сергеевна, не отнимая от уха телефонной трубки, наспех “поужинала” еще одной чашкой крепкого кофе и прямо в форме рухнула на диван, вновь погрузившись в решение рабочих вопросов: с кем-то эмоционально и очень цветисто общалась по телефону, со скоростью пулемета щелкала по клавишам ноутбука, чудом их не сломав, перебирала какие-то бумаги, едва не разорвав половину — что-то в них ей явно пришлось не по нраву… Паша, не в силах наблюдать столь душераздирающее зрелище, да и не испытывая желания попасть под горячую руку, удалился на улицу наслаждаться свежим воздухом и никотином, чтобы по возвращении застать прежнюю картину.

— Меня Бекетов завтра сожрет, если я этот гребаный отчет не предоставлю. И без того в отделе бардак, наворотили делов, пока меня не было, только успевай разгребать, так еще завтра проверка явится… — на одном дыхании выпалила Зимина, не отрываясь от экрана ноутбука. Наконец, что-то допечатав, с облегчением захлопнула крышку и вытянула из пачки сигарету. Ткачев только покачал головой, подумав, что такими темпами немудрено вновь очутиться на больничной койке.

— Паш, зачем ты со мной возишься? — неожиданно спросила Ирина, сосредоточив внимание на огоньке зажженной сигареты, почему-то избегая смотреть на Ткачева. — Помочь хочешь, жалеешь?

— Ирин Сергеевна, я не…

— Не надо, — резко оборвала начальница, сверкнув привычной стальной отчужденностью во взгляде.

— Чего не надо?