Обратный эффект санкций. Как санкции меняют мир не в интересах США

То, как страна реагирует на какой-нибудь кризис, очень важно и практически всегда отражается на мировых финансовых рынках. После резкого роста доллара в начале пандемии он начал падать по отношению к евро — примерно с мая, когда стало ясно, что дела Америки плохи[537]. 2020 год оказался ужасным для доллара. Впервые в новейшей истории он утратил статус надежного средства сбережения: инвесторы отказались от него и перешли на золото. Прошлые предупреждения, что инвесторы однажды потеряют веру в гринбеки, похоже, становятся реальностью.

Дискуссия о долгосрочной роли доллара США как мировой резервной валюты часто ведется в черно-белых тонах. Предполагается, что в мире есть место только для одной резервной валюты. Если исходить из этого тезиса, то положение доллара США остается надежным — по крайней мере, на сегодняшний день. Однако в последние годы ситуация усложнилась. Мировой геополитический ландшафт фрагментируется. Китай, а также Россия все чаще бросают вызов сложившемуся после Второй мировой войны традиционному мировому порядку, в котором доминирует Запад.

Пандемия коронавируса ускорила тенденцию к фрагментации не только на геополитической, но и на экономической арене. На протяжении 2020–2021 годов вирус приводил к сбоям в мировых цепочках поставок, когда в целых регионах Китая и Европы вводились локдауны. В итоге все большее число транснациональных корпораций рассматривают возможность переноса своих производственных линий поближе к потребителям — чтобы повысить надежность поставок и устойчивость к будущим потрясениям; региональные цепочки поставок, обслуживающие Америку, Европу и Азию, вероятно, заменят кажущиеся ненадежными глобальные[538]. Это означает, что экономическая фрагментация будет усиливаться.

Валюты, вероятно, отразят такие геополитические и экономические тенденции, что приведет к появлению фрагментированного валютного ландшафта, в котором, возможно, найдется место нескольким мировым резервным валютам. При подобном сценарии доллар, евро и юань начнут функционировать параллельно друг другу, демонстрируя региональное присутствие: доллар США будет заправлять в Северной и Южной Америке, евро — в Европе и части Африки, а редбеку не найдется конкурентов в Азиатско-Тихоокеанском регионе и большей части Африки. В некотором смысле это будет возвращением к ситуации, сложившейся в XVIII и XIX веках, когда в качестве основных мировых валют сосуществовали британский фунт, голландский гульден и французский франк[539].

Изменения в составе валютных резервов по всему миру, как правило, являются первыми намеками на будущие тенденции. Для доллара все складывается не лучшим образом. В начале 2000-х годов центральные банки хранили в долларах более 70 % своих резервных активов, но в настоящее время эта доля снизилась до менее чем 60 %, что является минимальным значением за последние 25 лет[540]. Похоже, что центральные банки все больше стремятся диверсифицировать свои портфели резервов и заменить долларовые активы активами в евро и юанях. Этот сдвиг происходит медленно, тем не менее он идет[541]. Некоторые аналитики даже прогнозируют, что уже к 2030 году юань станет третьей по объему резервной валютой мира (после доллара США и евро)[542].

Здесь нет ничего фантастичного. В 2016 году МВФ включил юань в корзину ведущих резервных валют, наряду с долларом США, евро, иеной и британским фунтом стерлингов[543]. Уже более 70 центральных банков на планете держат часть своих валютных резервов в юанях. Есть все основания полагать, что в ближайшие десятилетия это количество будет расти. Зависимость от экспорта как основной движущей силы экономической активности Китая ослабевает — в частности, из-за вялого роста развитых рынков. Одновременно с этим население Китая стареет, а значит, меньше сберегает, что стимулирует рост потребления и импорта. В результате Китай вскоре станет чистым импортером капитала. Это должно повысить спрос на облигации в юанях со стороны мировых инвесторов и центральных банков.

Описанный сценарий вполне правдоподобен, однако до определенности здесь далеко. Одно дело — использовать валюту для торговли, то есть для краткосрочных операций. Другое дело — формировать стратегические валютные резервы: наиболее важным фактором является долгосрочное доверие к ценности выбранной резервной валюты. Пока многие инвесторы не до конца уверены в том, что стоимость юаня всегда останется стабильной. Возможно, инвестиционные фонды также опасаются вкладывать средства в китайские облигации из-за напряженности в отношениях между США и Китаем. Кроме того, либерализация китайских финансовых рынков может занять больше времени, чем ожидалось. Тем не менее тенденция очевидна: традиционно осторожные руководители центральных банков все больше ощущают необходимость диверсификации своих активов за счет доллара.