Образ, бережно хранимый: Жизнь Пушкина в памяти поколений

Отметили работу живописца и современники поэта. Одним из первых увидел изображение Н. А. Муханов, знакомый поэта, и в письме к брату отметил, что портрет вышел «необычайно похожим»[56]. «Портрет работы Кипренского похож безукоризненно...»— писал М. В. Юзефович[57]. А. В. Никитенко, литературный критик, цензор, профессор русской словесности Петербургского университета, так описал в дневнике впечатления о портрете: «Вот он Пушкин. Не смотрите на подпись: увидев его хоть раз живого, вы тотчас признаете его проницательные глаза и рот, которому недостает только беспрестанного вздрагивания; этот портрет писан Кипренским»[58].

Выставленный в Академии художеств, портрет Пушкина работы Кипренского вызвал восхищение многих современников поэта. Популярности портрета способствовало распространение его гравированного варианта, единственного в ту пору способа тиражирования произведений живописи. Гравюра выполнена в том же 1827 году профессором гравировального класса Академии художеств Н. И. Уткиным. Большой мастер, Уткин привнес в работу свое: убрал Гения поэзии (Музу), несколько «упростил» образ, придал портрету камерность.

Гравюра выполнена также по заказу А. Дельвига и прилагалась к альманаху «Северные цветы» на 1828 год, ко второму изданию «Руслана и Людмилы» (СПб., 1828), к альманаху «Подснежник» на 1829 год, а также разошлась в многочисленных оттисках и выполненных по ним новых гравюрах на меди, стали, дереве.

Когда в орбиту споров, на каком портрете более всего похож Пушкин, попала гравюра Уткина, многие современники отдали ей приоритет. Предпочитали ее и родственники поэта. Отец поэта Сергей Львович Пушкин в своих «Замечаниях на так называемую биографию А. С. Пушкина, помещенную в „Портретной и биографической галерее“ „Отечественных записок“» в 1841 году, писал, что если на портрете П. Ф. Соколова «много отступлений от верности и сходства», то «лучший портрет сына... есть тот, который написан Кипренским и гравирован Уткиным».

Сохранились свидетельства, что именно по гравюрному варианту портрета Кипренского Пушкина узнавали на улицах даже незнакомые с ним люди[59].

Жена Дельвига писала подруге при посылке гравюры Уткина: «...Вот тебе наш милый, добрый Пушкин, полюби его... Его портрет поразительно похож, как будто видишь его самого. Как бы ты его полюбила сама, если бы видела его, как я, всякий день. Это человек, который выигрывает, когда его узнаешь»[60].

Почти столетие публика, художники, скульпторы, пушкинисты брали за образец то изображение Пушкина, которое оставил О. Кипренский. Несколько поколений, по словам художника и искусствоведа Игоря Грабаря, «жили, дышали именно этим образом»[61]. А сколько портретов варьировали запечатленный Кипренским образ поэта!

Итак, прижизненные пушкинские портреты акцентировали (за исключением И. Линева) те свойства поэта, которые были присущи «сыну богов, любимцу муз и вдохновенья». Они запечатлевали Поэта, гения, следуя распространенному в ту пору представлению о «жреце священного огня».

Есть в усвоенных публикой представлениях перекличка с образом романтического певца, который нарисовал сам Пушкин в «Евгении Онегине»,— это Ленский, поэт, который «...из Германии туманной Привез учености плоды, вольнолюбивые мечты, Дух пылкий и довольно странный, Всегда восторженную речь И кудри черные до плеч...»

Сам Пушкин ко второй половине 20-х годов жизнью и творчеством своим утверждал иной тип художника — человека, живущего всеми интересами эпохи, бунтаря, восстающего против мирского и вселенского зла, новатора, пророка.

Стремясь быть объективными и рисуя «с натуры», «черта в черту», живописцы подчеркнули все же наиболее общие, признанные и понятные публике впечатления о гении поэзии. Это и вызвало одобрение современников, пусть не полное их единодушие, но все же признание, что облик передан верно...

Немало поводов для размышлений дают споры, насколько верно запечатлен Пушкин, в какой мере схож поэт со своими изображениями. Нетрудно заметить, что восторженные отзывы даже о прославленных портретах не вполне согласуются с отзывами о внешнем облике Пушкина ряда его современников. Мы упоминали поразительное сходство, замеченное Никитенко, портрета Кипренского с оригиналом. Но тот же Никитенко оставил иное свидетельство. Повстречав поэта в 1827 году у А. П. Керн, он записал: «Это человек небольшого роста, на первый взгляд не представляющий ничего особенного. Если смотреть на его лицо, начиная с подбородка, то тщетно будешь искать в нем до самых глаз выражения поэтического дара. Но глаза непременно остановят вас: в них вы увидите лучи того огня, которым согреты его стихи — прекрасные, будто букет свежих весенних роз, звучные, полные силы и чувства»[62].

В. А. ТРОПИНИН. А. С. Пушкин. Набросок.

В. А. ТРОПИНИН. А. С. Пушкин. Этюд маслом. 1827.