Образ Луны. Сборник стихов

«Неужто наша просьба совесть не разбудит?» —

«Пойми: он начинает с нами воевать,

Коль допустимым счёл на просьбу наплевать!

Курящий человек – особое явленье:

Закрыт для состраданья он, для сожаленья,

И нужно ли нам с этим чудом воевать?

Не лучше ли продолжить просто отдыхать?»

***

Но почему сосед почтенной пары этой

Был уличён опять с запретной сигаретой?

Злость одержала верх?.. Так не был злобен он —

Прочь руки от него!… Он был лишь удивлён:

Не мог поверить в то, что в главном ошибался,

Что дым не так, как он хотел бы, поднимался,

И представлял воображением своим,

Каким путём наверх стремиться должен дым:

«Нет, дым никак не мог попасть в окно соседей!

Я не встречал людей противней и зловредней:

И сами не умеют толком отдыхать,

Да и другим испортить отдых норовят;

Готовы стать в ряды фанатов дисциплины,

Чтобы придраться к человеку без причины!»

Он продолжал курить, исправясь лишь слегка:

Чтоб сверху не была видна его рука.

Терроризм

Хоть вдумайся, в какое время ты живёшь!

Когда вдруг обнажились общества нарывы…

И ты в аэропорт когда-нибудь войдёшь —

И именно в тот час, как прогремят там взрывы.

А может быть, ты всё же сядешь в самолёт

И улетишь в края, где море век не стынет…

А взрыв тот самолёт на части разнесёт,

И знойный ветер их развеет по пустыне.

И несмотря на то, что в мире нет войны,

На полигонах лишь порой стреляют танки,

Погибнешь ты – случайно, вовсе без вины —

И в цинковом гробу пришлют твои останки.

Ораторы потом с трибуны скажут речь,

Но что твоим родным от слов проникновенных?..

И кровь людская дальше продолжает течь,

То мирных кровь людей, невинно убиенных.

Смеяться над чужой бедой запрещено…

Но вовсе не должно запретов быть в культуре,

И не подвластно творчество любой цензуре —

Тебя изобразит в своей карикатуре

Блюститель толерантности «Charlie Hebdo».

Интуитивная медицина

Больницу не люблю… Но, коли врач назначил,

Анализы сдавал – кровь, и мочу в придачу.

Скажу, как на духу, что кал я не сдавал,

Не потому, что жаль, – никто не предлагал.

По мне – так медицина стала вдруг проклята

С тех пор, как позабыта клятва Гиппократа.

Приём – 500 рублей. Я честно заплатил,

И чек на эту сумму сразу получил,

Затем направлен был к врачу немногословно.

Дежурный терапевт – зовут Светлана Львовна,

Приятной внешности, пятидесяти лет,

И по повадкам судя, здесь авторитет —

Вся просияла… но без медицинской карты

Без сожаления отправила обратно —

Туда, где только что я деньги заплатил,

Но карту взять, по глупости своей, забыл.

Бездушие врачей, признаться возмутило:

В регистратуре дама деньги получила,

На радостях мне карту выдать позабыла!

Таких безмозглых дур давненько не видал,

И для разрядки чувств устроил ей скандал.

После чего, признаться честно, полегчало,

И не смущало больше странное начало.

Теперь Светлана Львовна так была добра —

Дала мне номерки ко всяким докторам:

Назначила сдать кровь и снять кардиограмму,

Да обновить давнишнюю флюорограмму.

А завтра надлежало снова быть к врачу,

И должен принести я свежую мочу,

Не потому, что стал ей чем-то неугодным:

Ведь я сегодня ел, а надо быть голодным!

Врач сделал ЭКГ и палец уколол,

Я к терапевту вновь, как велено, пришёл.

Но кабинет закрыт – проветриванья время…

Здесь по закону всё: микробы, вражье племя,

Давно мечтают нас, людей, со свету сжить,

И надо их горячность малость освежить.

Что двадцати минут для этого довольно —

Табличка на двери всем говорит безмолвно.

Но вот они прошли, а терапевта нет…

Внимание привлёк соседний кабинет:

Там голоса слышны; смех женщин и мужчины;

Табличка «Главный врач»… Знать, смеху есть причины.

А очередь растёт… Уж полон коридор,

В глазах больных читаю я врачам укор.

Да я и сам, признаться, очень разозлился:

Больница заводская, сам я отпросился

С работы на часок, чтобы врачей пройти —

Путёвку в санаторий быстро обрести.

Всем хочется быстрей… Но, каждый это знает,

Что быстро никогда, к несчастью, не бывает!

Вот женщина одна, терпенье потеряв,

В тот кабинет, где смех, направилась стремглав,

Открыла дверь, с порога стала раздраженно

Отчитывать врачей… Что ж, смело, безусловно!

Но сам я не решусь врача уничижить:

Так можно и болезнь нечаянно нажить!

Вот выскочила в коридор Светлана Львовна,

А на лице вина и всех принять готовность.

Увидела меня – позвала в кабинет,

Ведь я же для неё – знакомый пациент.

«Прошу нас извинить – за чаем засиделись!..

Могли бы постучать – мы б никуда не делись

И начали приём, – мне молвит, пряча взор. —

Откуда же нам знать, что полон коридор!?» —

«Ну, что Вы!.. Ничего такого не случилось», —

Той даме вопреки я проявляю милость

К Светлане Львовне, сам же про себя гадал:

Неужто с рук сойдёт устроенный скандал?

Светлана Львовна, заполняя мне путёвку,

Вдруг делает в своём писаньи остановку,

Молчит, не отрывая ручки от листа…

Я начал понимать, что это неспроста…

И вдруг мне говорит, в меня упёршись взглядом:

«А знаете ли что?.. Мочу нести не надо!

У Вас – я не сужу о людях сгоряча

И вижу по глазам – хорошая моча!»

Задумалась слегка… И удивила снова:

«Я думаю, что Ваша кровь уже готова…» —

«Готова?» – «Если нет, я их потороплю,

Я проволочек в нашем деле не терплю!»