Образ Луны. Сборник стихов

И с тем Светлана Львовна очень резко встала,

Мне ж в кабинете дожидаться наказала.

Как долго я сидел?.. Возможно, полчаса…

Я слышал через дверь глухие голоса

Тех, кто напрасно ждал приёма в коридоре,

Чтоб начал кто-нибудь их избавлять от хвори.

И вот она пришла: «Анализ Ваш готов!»

Нет, видно я неправ в оценке докторов!

Анализ мой она неспешно записала…

Что до меня, то мысль одна меня терзала:

Флюорограмму надо срочно обновить

И снова к ней приехать – дело завершить.

Но всё – не по пути, и всё – после работы,

А времени так жаль для этакой заботы…

Светлана Львовна словно мысль мою прочла —

Она многозначительно произнесла:

«Флюорографию я Вашу – продлеваю!» —

«Как Вас благодарить – я даже и не знаю…»

Вот, кажется, и всё! Мне нечего сдавать,

И лишь у главврача осталось подписать.

Мы вышли в коридор… Народ стоит вдоль стенки,

И среди них лицо строптивой пациентки.

В глазах её вопрос: старалась для себя,

Но получить плоды стараний тех нельзя!

Давая ей понять, что врач – всему начало,

Светлана Львовна подпись долго получала.

Вот вышла, наконец! Путёвка у меня…

Что я подумал, на работу семеня?

Предположить могу, что песня жизни спета

Того, кто ополчился против терапевта!

Жаль женщину… К чему же этот весь кошмар?..

Ведь каждому из нас судьбой даётся Дар,

Но тот, кто от него стыдливо взгляд отводит,

Старается для тех, кто вслед за ним приходит.

Непредвиденное

Писатель молодой заканчивал уж повесть,

В издательстве пообещали гонорар,

И он, к приличной сумме мысленно готовясь,

Работал, творческий испытывая жар.

Ему пришло письмо по почте электронной,

Сместив его за дел привычных колею,

И было то посланье с темою нескромной —

Совсем без обиняков, просто : «IloveYou»!

Писатель удивлён, вскрывает он вложенье,

Что было в том письме: коль прислано – изволь!

И тут же началось какое-то движенье —

Над ноутбуком вмиг теряет он контроль!

Родной компьютер жить своею жизнью начал:

Стал письма рассылать во все концы страны,

Все расширенья файлов он переиначил…

Всё выглядело как проделки Сатаны,

Нашествие, погром… То было лишь начало

Того, что началось лишь полчаса спустя:

Исчезли файлы книги – это означало,

Что труд его пропал, его осиротя!

Два года он работал, книгу сочиняя,

Он вкладывал в неё и душу, и талант,

Досуг после своей работы посвящая,

Она была его успешности гарант.

Всё вирус страшный погубил в одно мгновенье…

Писателю казалось: всё в груди мертво…

Имело ли теперь какое-то значенье

То жалкое, что оставалось у него?

Ещё совсем недавно чувства были живы,

Теперь ему казалось: полчаса назад

Он оказался рядом с эпицентром взрыва,

И стал пейзаж вокруг довольно жутковат.

Что ждёт его теперь?… Подумать было страшно…

Он, воли не давая чувствам, бормотал:

«Был омрачён грехом, как видно, день вчерашний,

И сам Господь меня сегодня покарал…»

В прихожей слышен шум – его жена вернулась,

Что в поликлинику ушла ещё с утра.

Чтобы попасть к врачу, заранее проснулась,

Недомогание почувствовав вчера.

Увидела – сидит пред ноутбуком мрачный,

И говорит ему с сияющим лицом:

«Про ноутбук забудь – вердикт мой однозначный!» —

«Забыть?.. Но почему?» – «Ведь станешь ты отцом!»

Таков наш каждый день: на прежний не похожий,

Нам посылая испытанья всех сортов,

Он гнев Господний в Дар преображает Божий,

Ты будь лишь этот Дар душой принять готов.

Естество

Слуга. Так-с. Он говорил: «Я ему обедать не дам,

покамест он не заплатит мне за прежнее»…

Хлестаков. Да ты урезонь, уговори его.

Слуга. Да что ж ему такое говорить?

Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьёзно, что мне нужно есть.

Н. Гоголь. Ревизор

«Нам деньги задолжал водитель Журавлёв! —

Мне учредитель сообщил без лишних слов. —

Пять тысяч в магазине принял за колбасы,

Но деньги эти не дошли до нашей кассы».

Хозяев было двое: Савва и Олег,

Открыли на двоих они колбасный цех,

Им было нелегко (ведь так всегда сначала),

Но вот дела пошли, и фирма процветала.

А я наёмным был директором у них,

До этого сменив хозяев не одних.

Савелий продолжал: «Сейчас он на больничном,

Ты, как директор, срочно разберись с ним лично!»

Тот Журавллёв, признаться, начал удивлять:

Чужие деньги взять… И просто не отдать?

Хотя… по мелочам… уж так у нас ведётся —

Сориночка всегда на совести найдётся…

И начал я звонить – его то дома нет,

То слышу от водителя такой ответ:

«Приехать не могу, сейчас я очень болен…»

По голосу – как будто мной он недоволен.

Водителя всё нет… Я Савве сообщил,

И он меня словам волшебным научил:

«Ты передай ему – я «крышу» вызываю,

А уж что будет с ним – я даже и не знаю…»

Слова я Журавлёву эти передал,

На следующий день, как Савва и сказал,

Он, наконец, пришёл… В новёхонькой дублёнке…

Признался, что собрал последние силёнки,

Чтобы прийти сюда и новость сообщить:

Что больше он не сможет фирме послужить,

Хотя желанье есть, и рад бы постараться…

Но, к сожалению, он будет увольняться.

«А деньги, – я спросил, – когда же ты отдашь?» —

«Какие?» – удивляется водитель наш.