Образ жизни, который мы выбираем

Всем сказанным мы никоим образом не хотим что-либо возразить против того, что служба есть служба. Твердость так же необходима, как доброта. Но твердость не создается жестокостью и жесткостью. Напротив, чрезмерная внешняя резкость всегда свидетельствует о недостатке внутренней твердости, выдает скрытый страх и неуверенность, что встречается в людях, в душе являющихся полной противоположностью тому, чего они требуют от других. Это – внутренне полностью дезорганизованные люди, к несчастью, обязанные в силу должности организовывать других. Подлинная твердость проистекает только из многолетнего упражнения воли, чистой совести и нравственного мужества. Кто стал «профессором» в этих вещах, тот всегда добьется дисциплины и с легкостью нейтрализует противящиеся ей элементы.

Самоотверженность в руководящей профессии, подлинное искусство отдавать распоряжения невозможны без строгой самодисциплины по отношению к собственному «командному зуду». Если даже в военном деле от путного командира требуется, чтобы он не отдавал сам приказы по каждому мелкому поводу, а уважал самостоятельность и готовность брать на себя ответственность младших командиров, то для человека, отдающего приказы в профессиональной гражданской жизни, это качество еще важнее. Кто не умеет обучить свой персонал ответственности, кто вообще не стремится к этому, тот вообще никакой не руководитель, а просто фактор дезорганизации. Из-за чрезмерного контроля в мелочах такой начальник теряет время и внутреннее спокойствие, необходимые ему для выполнения высших духовных функций, присущих личности руководителя. И так как он сам не имеет ясного представления об иерархии функций, то этот свой недостаток он будет переносить на своих подчиненных. Такие «командиры», в сущности, рождены лишь для повиновения. Годные только для конкретной исполнительской работы, они ошибочно попали на руководящий пост. Руководить – значит воспитывать, но ведь воспитывать – значит стимулировать силы, а не подавлять их!

12. Чиновники «высшего звена»

Все приведенные выше соображения справедливы не только для тех, кто руководит трудовыми процессами в экономике, но – в особой степени – и для государственных чиновников. Концентрация авторитета и возможность распоряжаться огромной бюрократической машиной таят в себе очень большую опасность для характера человека. Кто с ясным сознанием и твердой волей свое-временно обезопасит себя от этой угрозы и использует представившиеся ему огромные возможности влияния на других действительно по-человечески, тот может, став чиновником любого уровня, испытать радость и удовлетворение от своей деятельности. Чиновник, который подходит к своей деятельности именно так, должен, прежде всего, уяснить, что чиновник должен быть альтруистом совершенно особого рода. Он никоим образом не должен использовать силу своего авторитета и данной ему власти в угоду собственной гордыни, а должен полностью очиститься от чиновничьего чванства и всегда выступать только как представитель государства. Выполнение этого требования – отнюдь не утопия. Людей, неиспорченных чиновничьим авторитетом, особенно часто можно встретить среди английских и итальянских чиновников высшего звена. Там же часто встречаются образцовый стиль, умение представлять величие государства, проявляющееся в отсутствии каких бы то ни было полицейских понятий государственной власти, а также в тоне, выражающем достоинство и величие государственного порядка скорее через величественную свободу и зрелость поведения, чем через неоправданную строгость и надменность. Если мы требуем от чиновника самоотверженной репрезентации государства, то вовсе не хотим этим сказать, что его личность должна полностью раствориться в его должности. Но она ни в коем случае и не должна стремиться повысить свой авторитет за счет данной ей власти. В остальном же именно профессия чиновника очень богата возможностями личного участия в судьбах людей. Чиновник, если он человек глубоко чувствующий, всегда сумеет облегчить механическое давление государственной бюрократии. Например, своей добротой стараясь смягчить слишком строгие предписания и законы или вообще привнося во всю эту неодушевленную механику новый дух рыцарского обращения с людьми и индивидуальной заботы. Какой вздох облегчения будет проходить по всем офисам каждый раз, как только такой благородно мыслящий шеф мужественно и последовательно будет подтверждать свою убежденность в том, что все служебные дела нужно исполнять в духе совершенно безупречной порядочности!

Лояльность по отношению к государству – не только содержание кассы в порядке и внешнее преданное соблюдение государственных интересов. Нет, подлинная лояльность начинается там, где отдельный представитель государственного порядка спрашивает себя: как я должен говорить и действовать, чтобы своими манерами и поведением выразить все величие и одновременно все милосердие государственного попечения?