Обречен на смерть

– Хотите сказать, вы не могли этого допустить? Не могли остаться в стороне, когда невиновного судят за убийство?

– Да. Так и было.

– И вы подали заявление. Несмотря на то что мистер О’Дрисколл и мистер Кэш – ваши друзья, а мистер Колливер – человек, с которым вы едва знакомы?

– Да. Какая разница, друзья или нет? Я не собирался смотреть, как Колливер сядет в тюрьму за то, че сделали эти сволочи.

– Вы уверены, что Колливер вам не друг, мистер Прайс? – На лицо Коула вернулась улыбка. – Что он на самом деле не ваш ближайший друг, а мистер О’Дрисколл с мистером Кэшем не просто знакомые?

– Да.

По тому, как держался Прайс, Майкл понял, что тот ожидал таких вопросов. И подготовился к ним. Его возмущение было отрепетировано.

– Так, блин, и знал, что вы это скажете, – продолжал Прайс. – Брехня все это. Колливер мне не кореш. Никогда им не был. Никогда не будет. Они были моими друзьями, – Прайс указал на скамью подсудимых. – Пока я не понял, какие они психи.

– Хорошо, – невозмутимо ответил Коул. – Вернемся к этому через минуту. А пока давайте задержимся на переломе в ваших чувствах.

– Че?

– На том, что заставило вас преодолеть свой страх. На аресте Терри Колливера за преступление, которое, как вы знали, он не совершал.

– И что с ним не так?

– Ну вы сказали, что его арест заставил вас передумать. Пойти в полицию.

– Да.

– Его арестовали 29 декабря, верно?

– Да.

– И вы услышали об этом вскоре после того?

– Кто сказал?

– Вы, мистер Прайс. Если можно так выразиться. Припоминаете? Согласно моим записям, вы сказали: «Это было во всех гребаных новостях. Все об этом слышали. По крайней мере, у меня на районе». Ваши слова, не так ли?

Ответа не последовало.

– Если желаете, можем прослушать запись ваших показаний, мистер Прайс.

– Да, я так сказал, – прошипел Прайс, в котором снова забурлил гнев. Только угроза Левитта отправить его за решетку не давала ему выйти из себя.

– А значит, через десять дней после убийства об этом все еще должны были говорить в новостях. Тем более арестовали вашего знакомого, хотя вы и утверждаете, что это шапочное знакомство. Верно?

– Да.

– А значит, вы знали об аресте Терри Колливера за два месяца до того, как подали заявление.

– И что?

– А то, что я хотел бы знать, почему вы так долго откладывали. Арест Колливера заставил вас преодолеть страх, мистер Прайс. Открыться. Начать сотрудничать с полицией. Так вы нам сказали. Но если мы посмотрим на хронологию событий, то увидим, что потребовалось два месяца, чтобы информация о его аресте произвела на вас этот удивительный эффект. Почему, мистер Прайс? Почему так долго?

Прайс, не отвечая, прожег Коула взглядом. Коул встретил взгляд и выдержал его. Спектакль для присяжных, Майкл знал это.

– Присяжные сделают выводы из того, что вы не смогли ответить на вопрос, – начал Коул. – У меня осталась всего одна тема, которую я хотел бы с вами обсудить. Мы коснулись ее минуту назад.

– Да? Давайте, че уж.

– Терпение, мистер Прайс. Сейчас мы подойдем к моему вопросу.

Коул снова улыбнулся. Прайс должен был уже заучить, что означает эта улыбка. Что на подходе еще один коварный вопрос.

– Вы сказали, что никогда особенно не дружили с Терри Колливером.

– Точно.

– Но вы знали, что с декабря прошлого года до начала марта этого Терри Колливер находился в тюрьме Уормвуд-Скрабс на западе Лондона? По обвинению в убийстве братьев Голлоуэй.

– Да, я знал. Все это знали. Все это знали. – Прайс казался более расслабленным теперь, когда они вернулись к Колливеру, к вопросам о котором он явно подготовился. – Но это не делает нас корешами. Как я уже сказал, убийство было во всех новостях.

– Да, так и было, мистер Прайс. Так и было. Теперь скажите, вы когда-либо навещали мистера Колливера в тюрьме?

– Нет, – быстро и уверенно ответил Прайс. – Никогда. Зачем мне это?

«Бедняга верит, что он на твердой почве, – подумал Майкл. – Как же он ошибается».

– Вообще-то не вы задаете здесь вопросы, мистер Прайс, но раз уж вы спросили, я вам отвечу. Я предполагаю, что если бы вы его навещали, то для того, чтобы обсудить с ним ваше свидетельское заявление. Обсудить, какую ложь вам нужно сказать, чтобы вытащить друга из передряги.

Эпстейн вскочил, не успел Коул договорить.

– Ваша честь, мистер Коул знает, что такой комментарий совершенно неприемлем. Он не может выдвигать мотив для посещения, не предполагая, что оно имело место в действительности. Я протестую…

– Я прошу прощения, – перебил Коул. – Я выражу свою мысль иначе. Так, чтобы мистер Эпстейн не нашел ничего предосудительного.

Майкл заметил взгляд, брошенный Коулом на присяжных. Он производил впечатление проказника, которого только что застукали, на что Коул и рассчитывал. И, судя по заговорщическим улыбкам, присяжные были на его стороне.

Коул повернулся обратно к месту для дачи свидетельских показаний.

– Итак, мистер Прайс. Вы не навещали Терри Колливера в тюрьме. Правильно?

– Правильно. – Голос Прайса зазвучал увереннее. – Проверьте гребаный журнал посещений.