Обречённая на месть. Дилогия

Бенедикт, распалённый мыслями о том, как уже завтра маленькая сероглазая строптивица, сбежавшая от него накануне свадьбы, будет стоять перед ним на коленях, а её соблазнительный ротик будет занят важным делом, не удовлетворился развлечением с Риэллой. Он притащил в свои «апартаменты» сразу троих пленниц из камер. И пригласил

Темира, строго запретив тому душить жертв. Сейчас они с братом привычно делили на двоих пышногрудую шатенку, прикованную свисающими с потолка цепями. Девчонка вопила от боли, срывая голос, но насильников это ничуть не трогало. Две другие рабыни Бенедикта были привязаны у стен. Чтобы девушки не скучали, ожидая своей очереди, братья «заботливо» впихнули в каждую по два искусственных члена.

И когда невидимые путы спеленали Бенедикта с ног до головы, оттащив его на полметра в сторону и не давая пошевелиться, он вначале не понял, что произошло. Цепи, удерживающие девчонку, с тихим шуршанием рассыпались пылью. Почувствовав свободу, жертва насилия первым делом от души вцепилась коротко обломанными ногтями в ненавистную рожу «господина», оставляя на щеках Бенедикта кровавые борозды, и лишь затем, рыдая от боли, осела вниз, держась ладонями за живот.

— Добрый день, господа нехорошие, — раздался незнакомый уверенный голос.

Темир, в отличие от брата, видевший визитёра, принял человека в чёрной форме за кого-то из слуг, вскинул голову и потребовал:

— Выйди вон! А то пожалуюсь папеньке, и он тебя выпорет на конюшне!

— Сомневаюсь, — хмыкнул незванный гость.

Прошёл к двум сидевшим у стены девчонкам, цепи с которых тоже осыпались бурой ржавчиной, легко коснулся обнажённых плечей.

Сверкнула мягкая вспышка. Повернулся, и Бенедикт побледнел, увидев янтарные глаза мужчины. Холодные и бесстрастные, как у змеи. Атор

Вальтормар, лучший боевой имперский маг собственной персоной.

«Значит, Тайная канцелярия всё-таки узнала о делишках отца! — молнией пронеслось в голове среднего из Бергенсонов. — А я сразу знал, что добром не кончится. Жалко, не успел попробовать девчонку…»

— Я всё расскажу! — заикаясь от ужаса, уверил Бенедикт. — Всё, что знаю! Только не убивайте.

— Рассказывай, и я тебя не убью, — согласился боевик. Легко толкнул

Темира в грудь, опрокидывая на стол. Бросил боязливо жавшимся у стены девушкам: — Этот ваш, дамы.

Коснулся магией Света тихо поскуливающей третьей пленницы, и та умолкла, вскинула неверящий взгляд, чувствуя, как утихает боль. Силу

Хаоса Атор использовать не стал, не желая тратить время на диагностику.

Он пришёл не для этого.

— Добрый господин, а можно, мы остальных выпустим? — спросила одна из девушек, от души стукнув лежащего на столе и связанного заклинанием Темира искусственным фаллосом, словно дубинкой, пока её подруга пыталась привязать мерзавца ремнями.

— Можно, — позволил боевик и повёл рукой, ставя купол тишины и воздушную стену вокруг себя и Бенедикта. Достал из кармана записывающий кристалл. — Начинай.

— Может, я хотя бы штаны натяну? — спросил Бергенсон, чувствовавший себя крайне неуютно со спущенными портками.

— Обойдёшься, — бросил Атор. И предупредил: — У меня мало времени. И ещё меньше — терпения.

Он ударил без предупреждения. Тяжёлым ботинком по коленной чашечке. Обычно это нехитрое действие очень способствовало приступу красноречия. Бенедикт взвыл и рухнул на пол, чувствуя, как правое колено взорвалось болью. Мерзко и сухо хрустнули кости.

— Десять секунд, и то же самое будет со вторым коленом, — холодно прозвучало над головой. — Потом исцелю и повторю снова.

И Бергенсон заговорил, трясясь от ужаса и боли. Выдал всё, что знал, торопливо, сбивчиво, со страхом ожидая очередного удара. И о том, что девчонка С’аольенн сейчас где-то с отцом, тоже рассказал. А когда, наконец, умолк, страшный человек, внимательно слушавший исповедь молодого мерзавца, склонился к нему и нажал на какую-то точку на шее, погружая Бенедикта в беспросветную мглу.

Сознание вернулось слишком быстро и болезненно, от сильного удара по ягодицам. Очнувшись, мужчина обнаружил, что лежит на залитом кровью столе. Руки и ноги Бенедикта были широко расставлены и скованы наручниками. Поза была крайне неудобной, потому что на стол он опирался только задницей. Бесчувственный Темир был прикован к стене напротив. При взгляде на брата Бенедикта замутило. Младший

Бергенсон весь в потёках крови, был избит плёткой, а изо рта у него торчал отрезанный член с яйцами.

— Будешь хорошим мальчиком, тварь? — раздался чей-то голос. Риэлла, недотраханная мерзавка, подбрасывала в ладони знакомый хлыст с резной ручкой. — Или преподать тебе урок покорности через более чувствительное место?

— Ри, не тяни, у нас всех есть, что вставить в это место! — поторопила её другая рабыня, демонстрируя любимую «игрушку» Бенедикта — самый толстый из фалоиммитаторов.

— Как скажете, — девчонка зло усмехнулась и навалилась всем весом, вставив ручку хлыста между ягодиц бывшего мучителя.