Обреченная (СИ)

Взглянув в окно, я увидела деревья, которые медленно откидывали свою желтеющую листву на зиму. По улицам весело бегали дети, среди которых были и подростки немного младше меня. Это выглядело забавно. Подростки гонялись за детьми помладше их и кричали, что догонят их любой ценой, но малыши не сдавались и убегали, куда глаза глядят. Они веселились. Кажется, в своём возрасте мне стоило тоже немного отвлекаться от проблем таким способом, но я сидела в депрессии и не обращала внимания на всё веселье, что крутилось вокруг меня.

Почему-то я больше не могла вспомнить что-то, что связанно с дедушкой. Как бы я ни старалась, ничего не происходило.

Закрывая глаза, я видела не те тёплые деньки, что я провела в Фейте или в Лас-Вегасе с дедушкой, я видела ту ночь, что заставила меня впасть в депрессию. Та ночь 3 сентября, когда я узнала, что выходить из дома, не опасаясь мира, я не смогу, потому что меня могла ждать любая опасность. Я видела Гидеона, который был напряжён и явно желал помочь мне утолить мой страх, не применяя свой дар. Его глаза были полны боли от того, что я узнала всё, что не должна была знать, по его мнению. Он думал, что защищает меня, но он скрывал правду, скрывал то, что я должна была узнать в первую очередь, ведь это касалось моей… жизни.

Все мечты, что я строила на будущее, просто растворились. Мой мир поменялся за каких-то несколько дней. Я перестала верить в реальность, я начала верить в сказки, которые были для меня когда-то фантастикой. А моя жизнь, которая вот-вот могла закончиться, превратилась в хаос. Меня окружали магические существа, такие как ведьма, вампиры, не хватало только оборотней.

В моей жизни остались только два нормальных человека, которых я не хотела втягивать во всё это. Девочки Льёнсон. Они значили для меня многое, ведь с ними я чувствовала себя человеком в нормальном мире, где преобладала реальность, а не сказки. Но как только они уходили, я терялась на грани миров, не понимая, что здесь реально, а что — нереально.

Поняв, что я больше никогда не смогу стать той маленькой девочкой из Фейта, я уткнулась лицом в подушку и заплакала. В моей голове больше не было никаких мыслей, я больше ничего не видела. В сердце наступило затишье, я ничего не чувствовала.

Во мне больше не было радости, счастья, любви и даже горя, боли и страдания. Была лишь одна пустота.

Внезапно я почувствовала, как на мою спину легла горячая рука, которая стала приближаться к моей голове. Это явно была не Лиззи. Это была мужская рука, которая гладила меня в один из дней, когда я поругалась с мамой. Конечно же, я лежала в своей комнате, пуская свежий осенний воздух через открытое окно. Гидеон. Я будто чувствовала, как его глаза вновь были полны боли, я знала, что его любовь ко мне не позволит оставить меня одну хотя бы на неделю. Он переживал за меня.

— Черри, поговори со мной, — сказал приятный, но дрожащий голос. Теперь мои догадки подтвердились — он переживал за меня, переживал за моё состояние.

Я повернулась к нему, утирая слёзы с моих наверняка красных щёк. Его выражение лица выдавало его беспокойство. Но я всё ещё злилась на то, что он умолчал правду, которую я имела право знать. Я не хотела разговаривать с ним, но, если бы я не поговорила с ним, он не ушёл и не оставил бы меня одну наедине со своей депрессией. Я не стала молчать и заговорила с той злостью в голосе, что была у меня на душе:

— Неужели так сложно оставить меня одну и дать время на…? В прочем, не важно, на что.

— Время на то, чтобы простить меня?

— Я же сказала — неважно!

— Значит, я прав. Пойми меня, я хотел тебя обезопасить… — начал он, но я быстро перебила парня, как обычно.

— Обезопасить? От правды? Ты хоть понимаешь, что говоришь? Разве у меня нет права знать правду? Разве то, что ты скрыл от меня, не касается моей жизни? Я дала понять тебе, что я хочу побыть одна. Одна, не вдвоём, Гидеон.

— Тебя защитить хотят, а ты так упрямо себя ведёшь, изображая мученицу. Я боюсь за твою жизнь больше, чем ты сама, потому что я тебя люблю, а ты так просто отталкиваешь меня. Никогда не думал, что ты на такое способна. Оказывается, вокруг тебя весь крутится, а ты для этого почти ничего не делаешь и не замечаешь этого. Что же, хотела побыть одна, будь, я не стану больше появляться. Если хочешь, то не появлюсь совсем.

— Что? Что ты только что сказал? — спросила я подавленным голосом. Всё, что он говорил, ранило меня, словно ножом с спину.

— То и сказал. Когда успокоишься, ты знаешь, где меня и как меня найти.

— Стой, — сказала я в пустоту, в которой он растворился. Он оставил меня одну. По моей просьбе. Я не знала, что делать, слова сами полились из меня: — Какая же я и дура. Зачем я это сказала? Боже, лучше бы я просто молчала и пыталась успокоиться в его присутствии, а не говорила всякую чушь. Гидеон, вернись, пожалуйста.