Обреченная (СИ)

— Я думаю о том, как эта жизнь всё-таки прекрасна. Ещё два месяца назад я восхищалась этой жизнью, не подозревая о твоём существовании, гуляла с Эдисоном, строила планы на будущее. Я жила. Жила как человек. Потом появилась Лиззи, а с её появлением изменилась и моя жизнь. Например, я встретила тебя, такого настоящего и… необыкновенного.

— Черри…

— Мне будет больно прощаться с этой яркой жизнью, — закончила я вдруг с грустью в голосе. Я не сразу заметила того, что Гидеон обратился ко мне, но когда я поняла, что он только что назвал моё имя, я посмотрела в его глаза, полные боли и стала слушать то, что он сказал:

— Черри, я не позволю твоей жизни оборваться вот так просто в восемнадцать лет. Я сделаю всё, что в моих силах. И если мне придётся тебя обратить…

— Нет, Гидеон. Я не хочу пережить смерть всех моих близких, видеть, как друзья моего возраста умирают, а я осталась такой же молодой. Лучше я умру, чем стану такой…

— Такой, как я? — спросил вдруг он. Его голос дрожал, тело напряглось, а пальцы парень сжимал так сильно, что костяшки побелели. Я понимала, что этими словами причинила ему боль, но я не хотела, чтобы он думал, что я была против его настоящей сущности.

— Нет, пойми. Я ничего против вампиров не имею. Ещё недавно я задумывалась над тем, чтобы стать такой же, как и ты, бессмертной. Но я не хочу видеть всё то, что будет происходить с моими друзьями и близкими, их мучительную смерть. Да и вообще, если я обращусь, нам придётся уехать из города, потому что все друзья, что у меня есть, рано или поздно заметят моё замедленное старение. А ты сам говорил, что люди не должны ничего знать о вампирах, иначе Трэфратэлли не оставят их в живых.

— Я всё понимаю, — ответил блондин, убрал свою ладонь, что лежала на моей щеке, и отошёл к окну.

— Нет, стой, Гидеон. Не уходи. Я не хочу делать тебе больно, я ценю твои старания защитить меня и уберечь от пророчества, но я не хочу быть вампиром. Не сейчас, не в этом возрасте.

Я встала с кровати, подошла к нему и обвила его талию руками. Гидеон не сопротивлялся, но и взаимности с его стороны я не чувствовала. Он явно был огорчён, обижен или расстроен. Я знала это чувство. Я была когда-то в его положении. И именно тогда мне больше всего хотелось утешения, поэтому я не стала медлить и принялась его отвлекать от этого глубокого чувства горечи:

— Гидеон, я люблю тебя. Но я и вправду не готова стать такой, как ты. Я не пытаюсь тебя этим обидеть, пойми. У меня ещё есть время обдумать этот вопрос. Ещё целых одиннадцать месяцев, может, меньше. Может, я передумаю ещё. Не стоит огорчаться, — каждое предложение я говорила с перерывом в несколько секунд, которые казались вечностью. Я старалась говорить тихо, не переходя на крик, хотя мой внутренний голос вопил и бегал из одного конца тела в другой из-за того, что я его ранила тем, что сказала про его сущность так, будто он — монстр. Гидеон и так считал себя чудовищем, а я ещё и добавила дров в огонь.

— Повтори первое предложение, пожалуйста. И я всё прощу, — улыбнулся он, когда я закончила свою длительную речь. В его голосе присутствовала та ирония, тело больше не было так напряжено, казалось бы, он был спокоен и не огорчён моими словами.

Но его глаза выдали его чувства, показывая всё, как есть. Они вновь были заполнены болью и пустотой, как это было тогда, когда он рассказывал о своём прошлом. Парень винил себя в нашей встрече, ведь теперь моя жизнь была на грани смерти. Но я не винила Гидеона ни в чём, ведь он показал мне мир за гранью возможного.

— Я люблю тебя, Гидеон Фелс.

— Я тоже тебя люблю, Черри. Я люблю тебя больше, чем он.

Вечером, когда Гидеон покинул мой дом, а Лиззи направилась на очередное свидание, я осталась одна. С осенью пришло и моё вдохновение, которое заставило взяться за мою сырую книгу, которую я давно начала писать. Пожалуй, это было моим самым любимым занятием, которое успокаивало меня и снимало напряжение в трудные минуты. Жаль, что в такие моменты не всегда приходило вдохновение.

Написав, как обычно, половину главы, я закрыла документ на ноутбуке и направилась на кухню за ужином, который Лиззи приготовила до своего ухода. Печёная в мексиканском соусе курица. То, что было нужно. Не предвещая ничего такого, что могло бы меня напугать, я направилась на кухню. И вдруг опять тот неожиданный стук в дверь, который прозвучал точно так же, как в ту ночь, когда явился Роберт. Я почему-то поняла сразу, что это он, поэтому не стала медлить и открыла дверь. Конечно, после того случая в душе оставался осадок обиды, но ведь брюнет в этом не был виноват, он ведь хотел меня уберечь, как и Гидеон, он только рассказал мне всю правду, которую я заслужила знать.

И я не промахнулась. В дверном проёме появился тот же парень в капюшоне. Почему на нём был в прошлый раз капюшон — я не знаю, но сейчас шёл дождь, его капюшон меня ничем не смущал. Он стоял, держа в руках ярко-розовый бумажный пакет, из которого торчала небрежно завёрнутая в упаковочную бумагу коробочка размером с шоколадку.