Обреченная (СИ)

Я не могла сдержать слёз, накопившихся за эти сутки, поэтому, вытирая рукой солёную жидкость на моих уже красных щеках, я рассказала всё, что случилось после моего пробуждения. Мои слёзы лились, я не могла их остановить, казалось, что они никогда не закончились бы. Всё то время, что я потратила на рассказ о происшедшем Гидеону, парень молчал и только изредка успокаивал меня, когда я начинала рыдать. Когда я рассказала всё, он вздохнул, сказал, что скоро будет, я встала к окну и стала ждать.

Ждать долго не пришлось. Спустя пару секунд я почувствовала на своём плече его ладонь, повернувшись к нему, я заплакала, зарываясь лицом в грудь парня. Он запустил свою руку в мои волосы и стал гладить затылок, успокаивая меня, что действительно помогало.

— Черешенка, — начал он. Но я не дала ему договорить и перебила, что было не очень вежливо с моей стороны:

— Так меня называл дедушка. Откуда ты… — но не успев до конца озвучить вопрос, я догадалась: — Ну, конечно же, ты всю жизнь следил за мной и должен был знать, как меня звал дедушка.

Он кивнул с той лёгкой улыбкой, что я так сильно любила, и продолжил:

— Знай — я всегда буду рядом. Их арест ничего не значит. Мы будем видеться. В этот раз я не совершу ту ошибку, о которой я до сих пор жалею — я не брошу тебя.

Спустя несколько дней просиживания дома я решила выйти погулять. 15 сентября. За окном прекрасная погода для осени: яркое солнце, слепящее глаза — без солнечных очков точно не обойтись в такой день, листья, которых каждый день становилось всё больше и больше, желтели, опадая на сырую после ночных дождей землю, облака, разгоняемые легким дуновением ветра, почти не появлялись в бескрайнем голубом небе. Да и термометр указывал на то, что без прогулок этот чудесный день не обошёлся бы. В этом году аномально приятная погода в этом городе. Кажется, на улице вновь наступило лето, не желающее меняться с осенью местами. Каждый год, заходя в Интернет, я просматривала погоду в Ковингтоне и разочаровывалась, когда видела характерный для осени дождь, низкую температуру, постоянную облачность и редкое солнце. Я даже жалела горожан, что они жили в городе, где тепло наступало лишь на короткий срок, и то летом.

Надев свои чёрные джинсы и серую майку, не надевая поверх свою любимую кожаную куртку, я спустилась на первый этаж и направилась к выходу. Там меня уже ожидали кеды, мои любимые. Они нуждались в прогулке, как и я. Начиная обуваться, ко мне подошла Лиззи и начала разговор издалека, видимо, чтобы не задеть мои чувства.

— Чер, скажи, Гидеон тебе рассказал про древних вампиров, заложивших вампирский род? — сказала она в то время, как в дверном проёме показался Эдисон. Его глаза горели ненавистью, он был напряжён, но старался делать вид, что всё хорошо. К счастью, я слишком хорошо умела определять, что чувствуют люди, ну, или мистические существа в моём случаем.

— Да, — ответила я коротко и, как мне показалось, грубо. Что же, они сами заслужили это.

— А он рассказал тебе, что они вышли на охоту?

— За тобой, Черри, — добавил «папа», выражение лица которого мгновенно поменялось на страх. В моей голове всё ещё мерещились моменты того дня, когда Гидеон мне рассказал о чувствах Эдисона ко мне. Как же я раньше не догадалась? Я три года провела с ним, не смотря на небольшую разницу в возрасте. За это время мы посетили множество ресторанов, кинотеатров и прочего. Он дарил мне цветы, ухаживал, как за девушкой, обнимал с той нежностью, которую я ощущала сейчас от своего любимого парня. А если мне что-то угрожало, он бежал на мою защиту невероятно быстро. И, наконец, он говорил, что у него есть та, которую он готов был любить всю жизнь, но она его не любила. Я должна была догадаться, но не понимала этого до того, как это сказал Гидеон.

— Я знаю, к чему вы клоните. Но поймите меня — я не могу сидеть дома сутками, читая книги и редко отвлекаясь на свою авторскую книгу.

— Черешенка, ты никуда не пойдёшь. Мы договорились с Эди защищать тебя. Из друзей мы разрешим тебе видеться только с Льёнсон и Робертом. Роберт тоже защищает тебя, и мы не против, чтобы он это делал. Разве ты не понимаешь, что мы посадили тебя под арест из-за того, что мы не сможем защитить тебя на улице? — подводила к главному мама.

— Меня не надо защищать! И Роберта сюда не приплетайте! У меня есть Гидеон, он защитит меня, если я в этом буду нуждаться, — всё сильнее злилась я. Казалось, это самое обидное, что я могла сказать маме и «папе». Но последняя фраза вырвалась наружу с такой злостью, которую я просто не могла держать в себе: — А пока что я нуждаюсь в защите от вас!

Когда я крикнула это, меня потянуло к себе в комнату, поэтому ловкими движениями я вскочила вверх по лестнице и, закрыв дверь, почему-то включила ноутбук и стала печать книгу. Всю злость и обиду последнее время я выплескивала на героях своего произведения, жизнь которых была лучше. Она была лучше, потому что я писала то, как хотела бы жить я.