Обреченные мечтатели. Четыре временных правительства или почему революция была неизбежна

В годы Гражданской войны, надеясь на скорейшее падение Советской власти, Василий Алексеевич много сделал для дипломатического и финансового обеспечения Белого движения, вошел в состав Русского политического совещания в Париже, взявшего на себя представительство антибольшевистских сил за рубежом. С целью помочь силам «контрреволюции» и «окунуться в Россию» Маклаков совершил две поездки – на Дон к А. И. Деникину (1919) и в Крым к П. Н. Врангелю (1920). Вернувшись разочарованным, предрекая скорейшее поражение этих армий, он утратил веру в свержение большевиков силами белогвардейцев. Потом возложил все свои надежды на постепенное отмирание нового строя через НЭП, но политика насильственной коллективизации и индустриализации навсегда закрыла ему дорогу домой.

Вместе с П. Б. Струве Василий Алексеевич сумел добиться официального признания Францией правительства Врангеля. После признания Францией СССР (1924) он возглавил Русский эмигрантский комитет, исполнявший обязанности консульства по делам российских беженцев, разрабатывал правовые нормы существования российской эмиграции, участвовал в работе женевского Международного комитета частных организаций для выработки общего статуса беженца при Лиге Наций[302]. В должности своего рода омбудсмена российских эмигрантов он пробыл до конца своей жизни.

Однако Василий Алексеевич занимался не только политикой. В качестве председателя Комитета по устройству Дня русской культуры, который с 1926 года ежегодно проводился в течение ряда лет во Франции, он выступал с речами об А. С. Пушкине, Л. Н. Толстом, других выдающихся деятелях русской культуры.

Со Львом Николаевичем Толстым Маклаков был хорошо знаком и не раз по его просьбе выступал в суде. В своих речах «Толстой и большевизм» (Прага, 1921)[303], «Лев Толстой (учение и жизнь)» (Париж, 1928) и «Толстой как мировое явление» (Прага, 1928)[304] он подробно исследовал учение Толстого и его связь с большевизмом.

До конца жизни Маклаков состоял членом Русского комитета содействия Архиву русской и восточноевропейской истории и культуры при Колумбийском университете (США).

Во время Второй мировой войны Василий Алексеевич занимал активную антигитлеровскую позицию, в отличие, например, от одного из вождей русской эмиграции во Франции того времени Ю. С. Жеребкова, уверовавшего, что Германия борется только против большевиков, а не против России. С людьми, которые сотрудничали с нацистами, он шел на решительный публичный разрыв, отказывался подавать им руку. Это было далеко не безопасно. В конце концов Маклаков был арестован нацистами и просидел пять месяцев в тюрьме. «Никаких определенных обвинений предъявлено ему не было, иначе он из тюрьмы не вышел бы. Но немцы были осведомлены о его прошлом, знали, что он либерал, демократ, масон, и не без основания причисляли его к своим противникам… Выйдя из тюрьмы, он сказал: „Мне жаль, что я никогда не сидел в тюрьме прежде. Если бы я знал, что такое одиночное заключение, я бы иначе строил свои защитительные речи“[305].

Во главе группы русских эмигрантов 12 февраля 1945 года Маклаков посетил посольство СССР в Париже, передал через посла поздравления советскому правительству и провозгласил тост за победы Красной Армии. Свидание состоялось по приглашению советского посла А. Е. Богомолова. В разговоре он настойчиво проводил мысль, что новое прочно только тогда, когда оно приводит к синтезу со старым. Позднее он признал этот визит ошибкой.

До конца жизни Маклаков занимал крайне антисоветские позиции. Кроме, так сказать, объективных причин, связанных с произволом и беззаконием в СССР, были и субъективные. Брат Василия Алексеевича Николай был ярым монархистом, занимал должность министра внутренних дел Российской империи в 1912–1915 годах и в августе 1918 года был публично расстрелян большевиками. И хотя какой-то особой любви или даже дружбы между братьями не было, Василий Алексеевич говорил, что никогда не простит гибели своего брата.

Весьма интересны и, думается, злободневны выводы Маклакова, сделанные им в статье «Еретические мысли»[306]. Он выразил сомнение в двух основных принципах современной демократии – верховенстве народного представительства и диктатуре большинства. Отказ от учета интересов меньшинства, по его мнению, никогда не сделает государство справедливым, и в таком случае оно всегда будет «созданием дьявола». «Справедливость, – писал Маклаков, – не непременно там, где желает ее видеть большинство». И еще: «Если наша планета не погибнет раньше от космических причин, то мирное общежитие людей на ней может быть построено только на началах равного для всех, то есть справедливого, права. Не на обманчивой победе сильнейшего, не на самоотречении или принесении себя в жертву другим, а на справедливости».