Обреченные мечтатели. Четыре временных правительства или почему революция была неизбежна

И вдруг вы видите, что ваш шофер править не может; потому ли, что он вообще не владеет машиной на спусках, или он устал и уже не понимает, что делает, но он ведет к гибели и вас, и себя, и если продолжать ехать, как он, перед вами – неизбежная гибель.

К счастью, в автомобиле есть люди, которые умеют править машиной; им надо поскорее взяться за руль. Но задача пересесть на полном ходу нелегка и опасна; одна секунда без управления – и автомобиль будет в пропасти.

Однако выбора нет – и вы идете на это…»[324]

Василий Алексеевич Маклаков подразумевал под безумным шофером Николая II. Автомобиль – это Российская империя, а люди, решившиеся-таки перехватить управление, как впоследствии оказалось, – члены Временного правительства. Однако этот героический поступок привел к гибели империи, а люди, решившиеся на него, изначально были обречены на неудачу.

Каким образом автомобиль-империя оказался над пропастью, мы рассказали в предыдущих очерках[325], а в настоящих попытались объяснить, почему Временное правительство не справилось с этим смертельным трюком.

Неадекватность самодержавия как системы управления в условиях перехода к новому технологическому укладу общества приводила ко все нарастающему общественно-политическому кризису, грозившему перерасти в полноценную революцию. Прописанное Победоносцевым «подмораживание» России, погружение ее в застой помогло, но ненадолго, а в конечном счете кризис усугубило.

Самодержавие дряхлело, а почти 25 лет мирной жизни лишили русскую армию практики реальных боевых действий. И вообще, как мы уже отмечали, империи должны постоянно расширятся за счет захвата новых территорий, стабильное состояние им противопоказано.

Однако война с Японией не задалась и закончилась позорным поражением. Дряхлость самодержавия стала еще более очевидной, а миф о русской армии как о чуть ли не первой в мире растаял как утренний туман.

Кризис вернулся с войны многократно усилившимся и вылился в смуту 1905 года, имевшую результатом существенное изменение системы госуправления за счет появления новых органов – Госдумы, Госсовета и Совета министров. Принятые Основные государственные законы Российской империи сильно смахивали на конституцию.

Столыпинские реформы вместе с усилением репрессий несколько разрядили ситуацию, но после гибели Петра Аркадьевича она снова пошла вразнос.

Начало Первой мировой войны в 1914 году власти восприняли как манну небесную: полное слияние самодержца с народом, угар патриотизма, прекращение волнений в городах и селах. Кризис ушел на фронт и там, казалось, должен был погибнуть. Но и во второй раз попытка выпихнуть революцию и гражданскую войну за пределы страны не только не удалась, но и привела к прямо противоположным результатам.

Крупные военные поражения 1915 года, потеря значительных территорий, очевидная беспомощность правительства, порождавшая кадровую чехарду, резкое ухудшение социального положения населения уже к концу 1916 года настолько напитали кризис, что революция стала практически неизбежной. С фронта возвращались не мелкие бесы, а Голем одуревшей от окопной войны солдатчины, оголодавших рабочих, обезумевших обывателей, распространявших самые фантастические слухи о предательстве высших чиновников и членов императорской семьи. Голем сеял хаос и анархию.

«Безумный шофер» выскочил из «машины», а ухватившееся за руль Временное правительство обнаружило, что она набрала немыслимую скорость, а тормозов у нее нет. Предсказать финал было несложно.

Тормоза у машины-империи, которые позволили бы прекратить скатывание в хаос и анархию, отсутствовали по двум причинам. Во-первых, «машина», то есть система государственного принуждения, способная противостоять погромам, грабежам, хулиганствующим толпам и подрывным элементам, уже была полностью разрушена. Во-вторых, новоявленные «шоферы» принципиально отказывались применять правила, в том числе меры государственного насилия по отношению к населению.

В советской историографии считалось, что Временное правительство и Петросовет, а затем ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов делили власть в стране[326]. Однако поначалу Советы ни формально, ни реально никакими властными полномочиями не располагали, да и не претендовали на них. Они добровольно признали полноту законодательной и исполнительной власти Временного правительства. Их можно разве что назвать придуманной П. И. Пестелем «блюстительной» властью, поскольку Советы со своей стороны декларировали лишь «революционный контроль» над правительством и вредили армии с целью соблюдения загадочных «идеалов революции». Впрочем, никаких механизмов принуждения по отношению к правительству Советы не имели. Третий состав Временного правительства во главе с А. Ф. Керенским вообще в значительной степени состоял из деятелей или ставленников Советов.

Когда у машины отказывают тормоза, единственное, что остается, – давить на газ в надежде поскорее проскочить опасный участок дороги. Этим усердно занялось правительство Г. Е. Львова.