Обреченные жить (Форт у Синей реки)

      - Все они… сучки! Всех поимею! На какую глаз положил - ту и разложу! И эта… эту. Как хочу! Мое время!

      Блуд сильно сжал ей шею, принуждая склонить голову к земле. Пленник, осоловело, пустыми глазами посмотрел на них и что-то неразборчиво промямлил…

      Блуд внезапно остервенел:

      - Что, не видно? А так?

      Он рванул с ничего не ожидающей женщины одежду. Анна не успела даже вскрикнуть - Блуд буквально сорвал на ней все, обнажив перед слегка протрезвевшим взглядом Пленника.

      - А так? Видно?

      Пленник кивнул, но видимо Блуду этого было мало. Он ударил Анну по лицу, да так, что у нее пошла кровь из носа. Она упала на колени. Блуд, явно бывший под воздействием какой-то странной отравы, не успокоился. Он толкнул ее на спину и, повалив на пол, сел на одну руку, удерживая другую.

      - Видишь? Так видишь? - он покачивался, едва не падая на нее. - Тоненькая, фигуристая... Мни, как хочешь! Вон ее как, твои бывшие дружки пользовали - даже не испортили ничего! Значит - сама им помогала! Она знаешь, какая - знойная! Любит это дело...

      Анна заплакала. Блуд заметил, как Пленник смущенно стал отворачиваться и уже более трезво и сурово, добавил:

      - А ты что, никогда не пробовал? Или, только тебя? Ну, так давай! Давай, трахни ее... разрешаю!

      Анна заметила, что Пленник неуверенно начал отнекиваться, не сводя, однако, загоревшегося взгляда с забившегося от отчаяния и стыда, тела, но Блуд не хотел и слышать возражений.

      - Ты, шестерка! Петух! Это моя баба, и что я скажу, то она и сделает! Давай, залазь, а то она много о себе воображает... Теперь будет сговорчивее. Бери, пока я добрый!

      - Блуд, я не...

      - Я кому сказал?!

      Блуд схватил висевший на стене ремень и огрел им Пленника. Тот отшатнулся, намереваясь уйти прочь.

      - Куда?

      Блуд вскочил на ноги и оттолкнул приятеля назад. Потом он затянул узел на дверной ручке и повернулся к притихшей Анне и Пленнику. Глаза парня блуждали по сторонам, лицо перекосила жутковатая гримаса… Анна невольно обернулась к бывшему зэку - тот был почти таким же, разве что на лице не было видно ярости, присущей ее сожителю, да полное отсутствие разума…

      - Садись.

      Блуд вновь упал на колени рядом с Анной и опять прижал ее голову к полу, положив пятерню на лицо.

      - Трогай. Трогай, говорю!

      Пленник, стараясь не смотреть в заполнившиеся слезами глаза женщины, встал ни колени и притронулся к ее ногам. Блуд захохотал и снова придавил ее руки к полу, отчего она потеряла всякую возможность к сопротивлению. Она зажмурила веки, чувствуя, как ей раздвигают ноги, и, влажные от пота ладони обхватывают ее за бедра... Пленник навис над ней и Блуд сам придавил его к телу женщины.

      - Ну-ка, покажи, что ты можешь! А то все тебя, да тебя... Самому пора мужиком быть!

      Анна вскрикнула от отчаяния и попыталась вырваться. Блуд, мгновенно остервенев, вновь ударил ее по лицу. Потом в бок, и, уже зверея, рванул за ногу.

      - Шире, сука! Шире - как перед теми раздвигала! Убью!

      Они брали ее, то по очереди, то вместе... Анна, безвольная и ослабевшая, молчала, покорно принимая то одного, то другого. Она словно опять ощутила себя в Клане, где уголовники заставляли исполнять все их фантазии. В перерывах мужчины беспрестанно пили из чашки, и от этого их желание еще больше усиливалось, а жестокость - возрастала. Даже Пленник, от которого никто в форте не слышал ни единого грубого слова, вдруг принялся насиловать ее с непостижимой яростью. Что до «мужа», то Блуд просто истязал Анну, принуждая ее удовлетворять их обоих, одновременно... Когда силы у мужчин иссякли, он взял ремень и жестоко отхлестал ее, добиваясь от женщины стонов и мольбу о пощаде. Без них он словно не испытывал настоящего удовольствия.

      Жидкость в чашке закончилась, а вместе с ней - и страшная ночь... Пленник, пошатываясь и ударяясь об углы, ушел. Блуд, разом потеряв интерес к происходящему, пнул ногой женщину и почти сразу повалился спать, разметавшись прямо на полу. Анна продолжала лежать, глотая слезы и не понимая, за что с ней так поступают...

      Стыд, отчаяние, овладели девушкой. Жить больше не хотелось… Анна вытащила нож, вышла наружу и, не видя перед собой ничего, пошла прямо к костру. Она уже хотела вскрыть себе вены - и рука Лады, вышедшей в ночной двор форта, перехватила ее. В нескольких словах она рассказала подруге о случившемся, что повергло ту в шок. Лада накинула на Анну что-то из одежды, и, не дожидаясь, пока Блуд очнется, привела девушку ко мне.

      Элина, едва дослушав, ни слова не говоря, метнулась к стене, где мы вешали оружие. В ее глазах горела яростная решимость. Я схватил ее за руку:

      - Погоди.

      Ната усадила Анну и принялась обрабатывать ей ссадины на лице. Она молчала, но я видел, как вздрагивают ее руки... Я вышел наружу. Лада догнала меня и хмуро спросила:

      - Что теперь?

      - Пойдем.

      Я ушел вперед, догадываясь, что за мной немедля выскочит и Элина.

      Блуд был дома и валялся на постели, закатив глаза и шумно вздыхая. Все вокруг указывало на следы оргии, случившейся этой ночью. Я встал рядом с ложем.

      - Блуд. Блуд!