Обреченные жить (Форт у Синей реки)

      Он пришел не один - и я отметил для себя, что спутниками темноволосого и грузного охотника оказалось сразу три женщины. Что ж, представителей этой расы всегда отличало особенное пристрастие к противоположному полу! Будда был примерно сорока-пяти - пятидесяти лет, внешне довольно крупный и неуклюжий. Он скитался по всем прериям и не раз видел Сову - от кого, собственно, и узнал о Форте. В войне, как и вся его прошлая компания, участия не принимал, тщательно скрываясь среди болотных зарослей. Но, придя сюда, дал твердое обещание, подчинятся всему, что будет нужно для общего блага - в том числе, и готовности с оружием в руках участвовать в возможных стычках с людьми... Этого мне было довольно - я не стал отказываться от еще одних мужских рук. Разумеется, все новички старались показать свою заинтересованность в делах общины. Даже, Блуд, не очень-то рвущийся на тяжелые работы, и то, как мог, хотел быть полезным. Он портил многое своей нетерпеливостью и показным рвением - но мы прощали это, за само стремление стать нужным. Вскоре я начал поручать новичкам самостоятельные вылазки за пределы форта - мы сильно нуждались в каждодневной добыче свежего мяса. Тем, кто этим занимался, приходилось подолгу совершать утомительные походы в прерии - обеспечить население едой становилось намного труднее и сложнее, чем, когда мы жили одни. Не усидев, в одну из таких охот я вырвался сам, решив сбросить на время одни проблемы, для решения других. Я специально взял с собой Блуда, Клешню, и четырех девушек, из числа новеньких - хотел узнать, насколько слаженно они смогут действовать, притом, что находятся на охоте с нами, впервые… Всех других оставил в форте - там тоже хватало работы. Разумеется, с нами шли Чер и Ульдэ - представить последнюю, за рытьем канав или с поварешкой в руках, нечего и думать. Да и кто лучше нее мог разобраться в следах, на влажной земле - не считая, разве что, искуснейшего в этом деле, младшего брата - Чернонога? Так, как в форте почти всегда присутствовали несколько пришлых людей - на этот раз к нам заглянули из двух поселков сразу, то я пригласил и их. Одним оказался Трясоголов - вот уж кого мы хотели брать в последнюю очередь! - и еще два охотника, издалека, с самой северной окраины долины. Ната, после болезни всегда дожидавшаяся меня в землянке, в этот раз наотрез отказалась остаться. Скрепя сердце, мне пришлось согласиться - она еще была слишком слаба, чтобы предпринимать дальние и утомительные переходы, но глаза девушки смотрели так умоляюще, что я не выдержал...

      - Будешь везде рядом со мной! И попробуй только взять дротик для охоты!

      - Дротик я все равно возьму... Ты сам говорил, чтобы без оружия, мы никуда не ходили. А охотится… так и быть, не стану.

      Мы углубились в прерии, оставив позади Форт и спокойную жизнь. Я ступал по земле, полной грудью вдыхая ароматы свежей травы, и распустившихся цветов. Лето в прерии никак не заканчивалось - хотя уже прошло больше двух лет, как впервые стало, по-настоящему, тепло. Мы с Натой начинали считать, что такая погода, возможно, установилась надолго - если не навсегда. Что и говорить - это намного лучше зимы, и могло только приветствоваться всеми!

      Местность, по которой мы проходили, считалась основными охотничьими угодьями селений, находящихся между водами Синей и Змейки. Другие становища предпочитали промышлять зверя в более крутых отрогах Тихой реки, где обрывистые склоны самой природой предназначены для засад и скрытых ям… Но нам, поневоле вынужденным оставаться на своей территории, хватало и наших трав. Конечно, и я, и все прочие предпочли бы долгой и напряженной охоте большой загон, в котором бы участвовало не менее сотни человек - но подобное желание оставалось мечтой. После войны прежнее доверие людей друг к другу сильно уменьшилось…

      Конечно, мы всегда могли направиться в Низины - область, безраздельно отданная во власть волчьих стай и редких, но не менее страшных гигантских змей, деливших с первыми эти угодья. Там никто не мог остаться без добычи - земли Низин считались самыми привлекательными для перерожденных животных, и все, наиболее крупные стада, паслись именно там. Низины начинались сразу от границы холмов, выходящих своими откосами к берегам Синей реки, и тянулись вплоть до поворота Змейки, за которой уже начиналось некоторое возвышение, в свою очередь простирающееся до Большого болота. Там уже владычествовали собаки, нередко вступавшие в смертельные стычки со своими дальними родственниками - и, свирепость и кажущееся явное превосходство волков, не всегда оказывалось залогом их победы…

      В Разнотравье - так назывались земли, лежащие выше Черного леса и достигающие самых Низин, тоже хватало добычи. И, если устроить облавную охоту мы и не могли, то уход с пустыми руками для таких опытных следопытов, как Чер или Ульдэ, был равен чуть ли не позору… Они оба, словно заправские гончие, стремительно мелькали в травах, устремляясь то в одну, то в другую сторону.