Обреченные жить (Форт у Синей реки)

      Она решительно оттеснила здоровяка плечом и тот, косясь на Святошу, зло толкнул девушку, отчего она уселась прямо на пятую точку - в грязь, замешанную еще ночью, при наших попытках вызволения ее подруги.

      - Ах, ты… - она сузила глаза, рука потянулась к ножу - и я, предвидя кровавый исход, немедля крикнул:

      - Чер! Бугай! Клешня - тащите ее сюда! Святоша - не прими в назидание, но, если еще раз, кто из твоих рясоносцев, коснется, хоть кого-нибудь, из моих людей - придется забыть о данном тебе обещании! Ты можешь дурить головы кому угодно - но рук не распускай!

      - Твоя девка первой начала… - от жадности и предвкушения большого куша, он даже забыл обо всех своих прежних способностях перемежать речь церковными сентенциями. По тому, как у него блестели глаза, я понял - Святоша не остановится ни перед чем, чтобы заполучить содержимое транспортника. И даже схватка, исход которой мало предсказуем, его не пугает…

      - Вот, зараза…

      Я покосился на Элину. С легкой руки Стопаря, эта присказка уже прочно укоренилась среди жителей форта. Но вот от своих девушек, я ее пока не слышал.

      - И что делать будем?

      - Спокойно.

      Однако она была права - нужно решаться. Либо, мы отступаем - и груз, скрытый в ящиках, может заполучить пастырь и его орден, либо, преграждаем путь - и в долине вновь вспыхнет война! Но, только на этот раз, убивать придется не пришлых зэков, а знакомых, с которыми ранее не раз встречались как в травах, так и в поселке, на Мене, или просто так. Я стиснул зубы - выбор, честно говоря, слишком маленький… и сложный. Если в ящиках, как предполагает Чер, оружие - это конец. Святоша, в отличие от нас, не преминет им воспользоваться. И луки с копьями тут уже никого не сдержат…

      - Владыка! Господь велел делиться!

      - Ты что, с ума сошел? - Ната, у которой округлились глаза, не верила своим ушам… - Хочешь отдать ему груз?

      - Нет. Но мне нужно выиграть время. И… помолчи, пожалуйста. Лучше сделай вид, что тебе это нравится.

      Она, посмотрев мне в лицо, молча, кивнула. Что ж, она всегда понимала меня с полуслова - и даже без них! Элина, став свидетелем нашего краткого разговора, подняла палец - второй союзник в предстоящих переговорах.

      - Святоша! Ты слышал, или как?

      - Слышу!

      Грубость, не приличествующая пастырю, сквозила в каждом его жесте. Двукратное превосходство в численности давало ему такую возможность - хамить и надеяться на победу. Одного он не знал - той страшной угрозы, которая могла свести на нет все эти потуги. Будда, незаметный и молчаливый, прятался подле самолета, невидимый никому из нас, и, уж тем более - разведчикам из числа «братьев». Он ждал только моего сигнала. Я же, видя полную невозможность избежать нападения, хотел дать ему шанс все подготовить - самолет, раз он не будет наш, не должен достаться никому! По моим расчетам, те несколько валунов и полусгнивший корень уже подрыты - и достаточно лишь толчка, о котором я его предупреждал…

      - Святоша. Еще раз предлагаю - отойди назад. Оружие ты не получишь - даже если оно там есть! Самолет висит на волоске… ты погубишь людей!

      - Во имя господа нашего, во имя будущего нашего, во имя всех погибших и памяти их - вы видите и слышите нечестивца! Это он и его свора не дают нам покоя! Это он оскверняет дыханием своим многострадальную землю нашу! Так сколько можно терпеть надругательство и скверну, над верой нашей? Изгоним их, как изгнали уже словом божьим иных, и заберем то, что принадлежит нам по праву! А ты, грешнорожденный и в блуде погрязший, отойди и не мешай - ибо люди, в гневе праведном сметут и тебя и всю твою стаю!

      - Стаю? - Джен, которую уже уволокли прочь, несмотря на все ее сопротивление, чуть ли не зарычала. Девушка и так не отличалась покладистым характером (что не мешало ей заводить кратковременные романы чуть ли не со всем мужским обществом форта!) а после таких оскорблений и вовсе взбеленилась. Как и ее распоясавшаяся подруга - Птаха все еще стояла на хвосте и не позволяла никому из людей Святоши ее оттуда снять! - она, похоже, твердо решила защищать самолет до конца. Но я этого допустить не мог ни в коем разе…

      - А ну, назад! - я буквально зашипел, не хуже рассерженной змеи. - И лук опусти! Ульдэ!

      Северянка мигом перехватила руку Джен и принудила ту вложить стрелу обратно в колчан.

      - Да что это творится? - Джен, меча гневные взоры как в мою, так и в сторону рясоносцев, вся покраснела. - И ты туда же? Мы - стая?

      - Мы - прайд! - неожиданно твердо ответила ей Ната. - Львиный прайд. Семья. И у нас есть вождь, которому ты клялась повиноваться. Исполни клятву - или уходи. Наш закон ты знаешь.

      Джен, у которой на этот раз, вместо красноты, проступила бледность, опустила задрожавшие руки… Ната редко позволяла себе повышать голос, но, уж если это делала - всякий в форте знал! - это слово было не мягче камня.

      Святоша, с удовлетворением наблюдавший эту краткую перепалку, вновь напомнил о себе: