Обреченные жить (Форт у Синей реки)

      - И грызться меж собой эта стая будет, да вечно! И сама себя поглотит и в геенну огненную вовлечет! А останутся - лишь богобоязненные и истинно страждущие, кто верой крепок и с ряжеными дружбы не водит, ибо сие грех один!

      Он разматывал речь, словно искусный оратор, вставляя, где ни попадя столь любимые им словечки, и мало кто вникал, что все это - лишь подражание настоящим священникам. Впрочем, этого хватало - люди из поселка, так некстати оказавшиеся поблизости, посматривали в нашу сторону с нескрываемой злобой. Ох, недооценил я лже-монаха, и теперь пожинал свою беспечность…

      - Так ты твердо решил забрать транспортник себе? И гнева небес не боишься? - я вновь обратился к Святоше, уже вставшему на какое-то возвышение и оттуда метавшего в нашу сторону, всю эту хулу и призывы к изгнанию… - А что бы сказал господь, увидь он автомат в руках служителя своего? Или - винтовку? Скажи, Святоша - а гранатомет перед алтарем или парочка пулеметов способствуют молитве? Каким образом ты решил пастве своей помочь? Расстрелом индейца? Или, без этих стволов в долине так тяжко живется, что даже братьям-рясоносцам, их отсутствие мешает возносить славу небесам и его обитателям?

      - Не гневи господа! Этот самолет - наш! Нам послан! - он сорвался на крик, и, в любую секунду был готов натравить на нас всех, кто сейчас стоял возле этой импровизированной трибуны. - Это мы, лишь молитвой спасенные, и все претерпевшие, вправе на то, что находится на земле этой! Не ты - отступник! И лишь небу дано решать - кому владеть этой долиной! И недрами ее! Грешным же - не дано!

      - Да я и не был никогда истинно верующим, скорее уж - еретик… - я чуть усмехнулся, - Что ж, Будда, по-видимому, уже готов!

      Нагнувшись, я прошептал Нате:

      - Птаху - хоть как, но с хвоста снять! Немедля!

      Я выпрямился и возвысил голос:

      - Но ты прав, Святоша. Грешным - не дано. Пусть господь и сделает свой выбор. Призываю его в вершители и пусть небо сделает так, чтобы оружие, никогда более не осквернило этой земли, и самое громкое, что мы могли бы услышать - это гром и молнии, но никак не выстрелы. Прав ли я, люди? Вижу, по молчанию вашему - многие согласны. А, раз так - взываю со своей просьбой к тому, кого вы так рьяно хвалите! - я вознес руки к небу. - Услышь меня! И сверши правосудие свое!

      Скрежет и жуткий треск послужили ответом. Будда, тоже любивший эффекты, понял все абсолютно правильно - и, в нужный момент, его группа навалилась на рычаг… Все произошло почти мгновенно - хвост транспортника задрался еще выше, после чего стремительно скользнул вниз. Удара мы не слышали - чудовищная глубина пропасти, скрытая в темноте этой трещины в земле, скрыла грохот падения. Вместо этого, из ямы вознесся столб пыли - и, на какое-то время, обдал всех, заставив прикрыть глаза. Воспользовавшись моментом, я приказал Черу - всех срочно убрать от расщелины! Становиться свидетелем столь ярого разочарования, когда от отчаяния люди могут стать способными на самый безрассудный поступок - зачем? Пусть Святоша побесится в свое удовольствие - ну а мы, пока он опомнится, уже должны отойти на безопасное расстояние. Пора домой - хоть и пустыми, но зато всем! Правда, отказать себе в удовольствии посмотреть, как он будет объяснять всем столь явный «ответ» небес - этого я точно не мог! И, как только убедился, что мои приказания выполнены - немедля вернулся назад. Элина, яро ненавидевшая Святошу, увязалась со мной, не смотря ни на какие возражения.

      Мы пробрались среди деревьев, стараясь остаться незамеченными - и даже я, настолько зная повадки и характер нашего врага, был удивлен тому, что пришлось услышать…

      - Сказал господь - да избави нас от лукавого и краснолицего! И от чернолицего избави - ибо, что тот, что другой - суть есть слуга врага рода человеческого и создан нам на смуту и погибель через нее! А кто станет искать дружбы с ними - сам таким станет и почернеет душа его и мысли его и сердце его!

      - Это он про что? - Элина, вслушавшись в изречения Святоши, не сдержала вопроса. Я тихонько ответил:

      - Про Сову и Бена.

      - Ну, про индейца - ясно, давняя песня. А мулат при чем? Он, что плохого ему сделал?

      - Он - с нами. Святоша в курсе, кто главный изобретатель в форте. И, про попытки изготовить порох, скорее всего, слышал. Вот и боится… Раз уж, груз и возможное оружие из самолета не досталось никому - вдруг, наш мастер придумает что-то такое, отчего у монаха заранее штаны спадут? Ну и меры, соответственно, принимает - науськивает людей на инженера.

      - А про нас, почему ничего не говорит? Тебя он должен ненавидеть больше всех!

      - А так и есть… Только он уже все сказал, я думаю - не с самого начала ведь слушаем? И ладно… Все, пошли к своим - похоже, в погоню никто не побежит, а я опасался только этого. Ну а все эти причитания - не в первый раз. Пусть «поет», раз иного языка не знает.