Обреченный

– Чем больше об этом думаешь, тем тяжелее жить, – сказала она. – Я не любитель негатива, депрессии, тоски и уныния. Я пытаюсь всегда быть на позитиве и во всем видеть светлую сторону.

– Ну и как, получается?

– Не всегда. Но зато я всегда стараюсь.

– От себя все равно не убежишь. – Мансур откинулся на спинку стула. – Лучше приостановиться и попытаться понять, в чем проблема, чем постоянно находиться в бегах, пытаясь от нее уйти. А проблема всегда есть.

Девушка прошла к стеллажам.

– Для меня это слишком тяжело, – сказала она, просматривая книги.

– Это самолечение души. А лечение редко когда бывает приятным. Болезнь всегда тяжело выходит из организма. Таким же образом и недуг души не желает так просто покидать свою обитель.

Девушка вдруг приостановилась, метнула резкий взгляд на пол и призадумалась.

– О чем ты думаешь?

– О том, что ты только что сказал, – она с некоторым волнением для себя заметила, что тоже перешла на «ты». – В твоих словах есть своя правда.

А потом, видя специфичность завязавшейся беседы, она спросила:

– Скажи, а что, по – твоему, есть жизнь?

– Мимолетность, неизменным итогом которой является смерть.

– А еще?

– Ну а еще жизнь – это интервал времени, ненадолго прерывающий линию бесконечности до и после.

– Как у тебя все мрачно.

– Такова жизнь.

– Чья?

– Всех.

– У тебя всегда есть готовые ответы на все вопросы?

– Если бы они у меня были, я был бы не человеком, и уж точно не смертным.

– Хм, интересно.

Наступила короткая пауза. Мансур впервые взглянул на те две книги, которые она держала в руках. Вторым произведением было «Бойцовский клуб».

– Эту книгу тебе кто-то порекомендовал? Или, может, фильм посмотрела, снятый по ней?

– Не поняла?

– Чак Паланик. Я вижу у тебя одно из самых известных его произведений.

– Известное произведение? Странно, я о нем раньше никогда не слышала. Да и фильм не смотрела. Просто понравилась обложка. А ты ее читал?

– Нет, саму книгу я не читал, но я читал лишь отзывы о ней.

– И что говорят?

–По-разному, как всегда. Одни в этой книге видят странность и глупость, другие – шедевр.

–Вот и проверим, – не ее губах мелькнула улыбка.

– Зачем ты читаешь книги? – спросил он ее.

– От нечего делать, – она все еще прохаживалась вдоль полок. – А, – сказала она, вдруг остановившись, – кажется, я это или что-то подобное уже говорила. Ну что ж, отвечу иначе: они помогают мне развеяться, отвлечься.

– Неужели тебе не жалко своего времени на то, чтобы читать о жизни вымышленных каким-то автором героев?

–Вымышленных? – спросила она удивленно.

– Ну да. Всякое художественное произведение – плод фантазии автора.

– И это без всяких исключений?

– Общий замысел произведения, возможно, имеет место в реальной жизни. Но все остальное – фальшь. Писатель лишь берет некий остов фактов, чтобы затем облечь его в вымышленную плоть героев и сюжетных линий. Итак, на выходе, подобная книга – это искусно смешанная с правдой ложь.

На лице у девушки отразилась задумчивость.

– О чем задумалась на сей раз? – спросил он ее.

– О том, зачем я читаю книги, которые являются чьим-то вымыслом… Я об этом раньше не думала. Хотя, безусловно, и знала, что это так… Ты порождаешь во мне вопросы, подобие которых я отчаянно пыталась избежать.

– Если бы бегство спасало от чего-то, то люди – не все, конечно, но большинство из них – жили бы вечно, постоянно убегая от смерти.

– Это тоже верно.

–Но в вопросе твоего увлечения книгами все намного прозаичнее.

– В смысле?

– Как думаешь, почему люди смотрят фильмы? Почему ходят в театры? Почему рассказывают анекдоты и смеются с них? Люди знают, что все это вымысел, но, тем не менее, слушая и созерцая эту правдоподобную ложь, они испытывают всю гамму чувств и ощущений: от восторженно – приятных, до глубоко печальных. Человек не только в детстве хочет верить в сказку. Мы упорно желаем приятно обманываться. А иногда – и неприятно тоже.

– Возможно.

Девушка, чуть прищурив глаза, посмотрела на книги по истории, покоящиеся на полках справа от Мансура.

–Ты интересуешься историей? – спросил он, проследив за ее взглядом.

–Нет, зачем мне это? Я не люблю смотреть назад, потому что взгляд, обращенный в прошлое, лишен всякой пользы. По-моему, куда разумнее и практичнее заботиться о будущем.

– Да, но очень часто будущее определяется прошлым. Историки говорят, что история циклична, что она повторяется.

–По-твоему, – сказала она, вновь бросая взгляд на те две книги, – знания о Сталине и Черчилле (именно о них были эти книги) могу мне в чем-то пригодиться в будущем?

–Говоря об истории, я не сужал смысл этого слова до степени этих двух личностей. Но все же, отвечая на твой вопрос, я скажу: да, я допускаю, что знания и о них тоже могут тебе в чем-то и когда-то пригодиться.

– Я об этом подумаю.

– Где бы ты хотела побывать? – вдруг спросил Мансур.

– В Греции, чтобы попробовать особым способом приготовленного там омара, – ответила она, ничуть не смутившись столь внезапной перемене темы.

– Смотрела видео, где его вкусно готовят? – улыбаясь, спросил Мансур.

– Да, – заулыбалась она в ответ.