Обреченный

В этот момент она как-то аккуратно, словно пытаясь не привлечь его внимания, достала телефон и посмотрела на дисплей. Мансур понял, что она смотрит на время.

–Вижу, ты спешишь куда-то, – сказал он.

–Да.

– И куда же?

– В салон.

– На это есть и завтра.

–Завтра мне на работу. А воскресенье я планирую провести дома, никуда не выходя.

– Тебе каждый день доводится вести подобное абсурдное общение с незнакомцем?

–Нет. Потому я и продолжаю здесь стоять, – сказала она, одаривая его очередной порцией милой улыбки.

Снова наступила пауза. Мансур знал, что если дать этой паузе продлиться хотя бы на секунду дольше положенного, девушка, посчитав, что разговор окончен и ему больше нечего сказать, пожелает тут же уйти.

– А где ты работаешь, коль не секрет? – прервал он недолгое молчание.

– Буквально вчера устроилась секретарем главного судьи города. С понедельника должна приступить к своим новым должностным обязательствам. Завтра последний день работы на уже старом месте.

– И что это за уже старом место?

– Музей.

– А кем до музея работала?

– Фармацевтом в аптеке.

–А до этого?

– Няней в детском саду, – улыбнулась она.

Мансур рассмеялся и сказал:

– Боюсь еще раз спросить «а до этого?». А то может выясниться, что шахтером или агентом спецслужб.

– Я еще не нашла свое, вот и мечусь с места на место.

–Как и я, – ответил Мансур.

– А кем ты работаешь?

– Корреспондентом. Месяц как работаю, и уже борюсь с побуждениями поскорее оттуда уйти.

– А до этого кем работал? – спросила она.

– Учителем в школе.

– А до этого?

– Разносчиком суши.

– А до этого?

– Подрабатывал на стройках.

Обе в один голос рассмеялись.

– Не повезло нам с тобой, – сказала она с остатком смеха на губах, проступавшим в виде увядающей улыбки.

– Зато мы разнообразим свою жизнь, – сказал Мансур.

– А оно того стоит?

– Я не знаю.

Две стены этого промежуточного помещения, в котором они находились, состояли из стеклопакета от пола до потолка, и сквозь них проглядывалась стеклянная крыша зимнего сада библиотеки. Через эту прозрачную крышу, неспешно поглощая свет, пробирались вечерние сумерки.

– Не могу не спросить о ситуации на личном фронте: как там? Война, победа или перемирие? – спросил Мансур.

– Полагаю, что все вместе, если исключить слово «победа». И почему ты упустил «проигрыш»? Считаешь, что у меня в этом не может быть поражений?

– Люди не любят говорить о своих неудачах. Особенно те, которые настроены на позитив.

– Это единственная причина, почему ты не стал об этом упоминать?

– Нет. Напрашиваешься на комплимент? – спросил он с улыбкой.

– Было бы приятно услышать, – улыбнулась она в ответ.

– Ну ладно, скажу. Смотря на тебя, было весьма сложно представить неудачу на личном фронте. Хотя, в жизни часто бывает так, что чем незауряднее и привлекательнее человек, тем сложнее ему определиться с выбором.

– Так и есть, – сказала она, чуть подумав. – Теперь, в свои двадцать семь, я начинаю понимать, что то, что мною ранее воспринималось как мое преимущество, на самом деле являлось лишь моим недостатком. В восемнадцать или двадцать ты еще можешь швыряться отношениями, и считать себя победоносной и свободной, будучи уверенной, что все еще впереди, и то, что впереди, непременно будет лучше, чем настоящее. Но с годами к тебе приходит понимание, что подобная наклонность, на самом деле, демонстрирует твою слабость и неспособность понимать, ценить и беречь то, что имеешь. И жаль, что это понимание приходит лишь тогда, когда ты уже не можешь себе более позволить такую глупую роскошь, как ранее. А если к этому прибавить еще и то, что с годами начинаешь лучше разбираться в людях и яснее замечать их недостатки, то на личном фронте у тебя сплошной бардак и поражение.

– Но зато после человек мысленно и постепенно составляет список чужих недостатков, с которыми он может примириться, понимая, что идеальных нет, и что ему, в конце концов, надо выбрать наименьшее из двух зол.

– Видимо, я сейчас как раз- таки и нахожусь на стадии составления этого списка, – засмеялась она. – Только вот боюсь, что теперь мне придется внести туда слишком много недостатков, чтобы повысить свой шанс на успех.

– Да, – сказа Мансур, – не всегда приятно прозревать.

– Это точно… Как думаешь, – спросила она, – почему людям не нравится, когда их совсем не ревнуют, но раздражает, когда ревнуют слишком сильно?

– Потому что, – отвечал Мансур, – люди всегда хотят быть желанными, но не всегда – принадлежать.

– Гм… И в самом деле.

Один из посетителей, пройдя мимо них, вошел в зал отдела.

– Если бы я тебя не окликнул, – сказал Мансур, улыбаясь, как только тот скрылся за дверью, – эта беседа не состоялась бы, и я бы тебя не узнал, как и ты меня. И кто знает, какие еще последствия будет иметь эта встреча.

– И какие выводы из этого ты сделал для себя?

– Вывод только один: непредсказуемая странность судьбы, которая, без нашего ведома, влечет нас к неизвестным последствиям.

– Будем надеяться, что эти последствия окажутся приятными.

– Одна эта надежда у нас и остается. Но если жизнь и отношения людей – роман, то в данный момент, полагаю, пролог удался.