Обреченный

Также было много сказано о Меровингах, Каролингах, Капетингах, о генрихах, людовиках и наполеонах, о защитниках и захватчиках Парижа и так далее. Под конец они направились в долгожданный отель. Экскурсовод предупредил, что через два часа, в 16.20, всем необходимо быть в автобусе, который в указанное время будет стоять напротив отеля.

Получив на ресепшене ключ – карточку, вложенный в какую-то глянцевую бумажку, на котором стояли цифры с обозначением этажа и номера, он поднялся на свой третий этаж.

С большой радостью Мансур вошел в свой номер и с нескрываемым облегчением закрыл за собой дверь. Номер был довольно хорош, а с учетом того, насколько он в нем нуждался и ждал его, то он для него был все равно, что президентский. Сразу у входа, с левой стороны, находилась дверь в душевую, а чуть дальше по коридору открывалась и та единственная и долгожданная комната с большой кроватью с двойным матрасом; слева стоял небольшой шкафчик, прямо напротив, под окном, протянулся не длинный но широкий стол, на левом конце которого стоял телефон, и на той же стороне, ближе к стене, стоял стул, а к стене, напротив изголовья кровати, был прибит плазменный телевизор. Стены были выкрашены в яркие тона, а пол – устлан ковролином, во всех концах заправленный под плинтус.

Спал он чуть больше одного часа, спал сном сильным и блаженным, пока бешеный стук в дверь не разбудил его. Это был уже прилично поднадоевший гид, который так настойчиво и, судя по всему, уже давно, добивался того, чтобы он встал. На недовольный отклик Мансура он, из-за двери, попросил его поторопиться, сказав, что автобус отъезжает с минуты на минуту. Мансур был бы рад, если б они поехали без него, но, подумал он, коль уж разбудили и сон его прекрасный прерван, можно и поехать.

Когда он поднялся в автобус, салон был уже полон, и все, ждавшие его одного, недовольно уставились на него, а одна бабуля даже проворчала что-то недовольно. Наверное, подумал он, ей романтики не хватало в молодости, вот она и спешит, бедная, на старости лет, восполнить упущенное.

Они поехали на смотровую площадку – к башне «Монпарнас», чтобы обозреть Париж с высоты более двухсот метров. Поднялись, по словам гида, «на самом скоростном лифте в Европе». Внизу все было мелко, бело, монотонно, смазано и бескрайне, как и бывает, когда смотришь со слишком большой высоты на что-то слишком обширное. Спустились и тронулись к следующему пункту назначения – Эйфелевой башне.

Когда они подъезжали к знаменитой башне, на улице уже начало вечереть.

В конце позапрошлого века за два года возведенный символ города и одна из наиболее известных достопримечательностей Франции, когда они остановились у ее подножий, и в самом деле поражала воображение. Удивительно, думал Мансур, вслушиваясь в рассказ гида об истории Эйфелевой башни, как же ее судьба напоминает судьбу многих незаурядных людей. Во-первых, ее могло и не быть, так как она была лишь одним из более ста проектов, представленных на конкурс архитектурных сооружений, организованного городской администрацией. Конкурс проводился по случаю Всемирной выставки, которая должна была пройти в Париже в 1889 году – в ознаменование столетнего юбилея Великой французской революции. Во-вторых, когда она строилась и уже была построена, горожане всячески ее высмеивали, наделяя башню самыми нелицеприятными эпитетами. В-третьих, ее планировали демонтировать через двадцать лет, и осталась она лишь по чистой случайности – опять же, судьба: ее спасли радиоантенны, установленные на ней к тому времени. Чем не история человека, которого могло бы и не быть, но который все же появился на свет и предложил миру нечто оригинальное, а потому и новое. Его сначала высмеивают, ругают, не понимают, а потом он просто становится символом чего-то огромного и великого.

__________

В отель они вернулись поздно вечером. Ночь прошла быстро, и наступило утро следующего дня. На сей раз Мансура будили не бешеным стуком в дверь, а более цивилизованным способом: зазвенел телефон, он сонно снял трубку, а в трубке прозвучал любезный женский голос на нежном французском языке. Он молча дослушал недлинный милый монолог до конца, а потом повесил трубку, так и не поняв, реальный ли ему звонил человек или это была запись, с помощью которой на заказ будили клиентов.

Он встал, принял душ, собрал вещи, так как больше в этот отель они не возвращались, и спустился вниз, в столовую, где хорошенько позавтракал, беря по максимум от шведского стола. День обещал быть насыщенным, ведь с Парижем они прощались только вечером. Покончив с завтраком, они оседлали свой автобус и взяли курс на пригород Парижа – Версаль.

Когда автобус остановился напротив этой прекрасной резиденции французских королей, они вступили на обширную площадь перед дворцом, вымощенную прямоугольным серым камнем. Этот каменный настил уходил к самым подножиям стен Резиденции. Прямо перед ними протянулась железная решетчатая ограда на низеньком каменном фундаменте, верхняя часть которой, как и обрамление мансардных окон дальней резиденции, были украшены позолотой.