Обреченный

– А что тогда? Единственный путь не смириться, это сражаться, против чего ты тут и выступаешь. Пока я сражаюсь, я свободен, понимаешь? Как только я смирюсь, я покорюсь, а покорность – это свойство раба. А я не родился рабом, не жил им и умирать, будучи рабом, тоже не собираюсь. А вы же предлагаете бежать с поля боя, показав врагу спину, прекрасно зная степень греховности этого жалкого поступка.

–В таком случае восприми это как отступление Халида бин Валида19 при Муте, которое Пророк, мир ему, не позволил назвать бегством с поля боя, – сказал Мансур

– Но пусть даже так. Но ты не предлагаешь даже уйти, ты предлагаешь смириться с их присутствием здесь в качестве победителей и продолжать жить по их законам.

– Любое силовое действие с нашей стороны имеет более губительный ответ, ущерб от которого превышает пользу от этих самых действий. Я лишь предлагаю направить все силы на самосовершенствование и воспитание нового поколения, вместо того, чтобы напрасно гибнуть. У всего есть свое время и условия. Не будь же ты фанатиком.

– Неверующий и верующего считает фанатиком.

– Вспомни про Худайбийский договор, из которого Пророк собственноручно вычеркнул слова «Посланник Бога», когда вторая сторона напрочь отказалась это принимать. Он сделал это лишь потому, что без этого договор, крайне важный для мусульман, мог быть не подписан. Иногда надо проявлять гибкость и дальновидность. Разум нам дан для того, чтобы мы им пользовались.

Сколько раз Бог призывает нас использовать его в постижении истины? Сколько раз Он велит нам поразмыслить над тем, что окружает нас и что сокрыто в нас самих? Что говорили улемы первых веков о силе и значимости человеческого ума? Ибн аль-Джаузи20 почти тысячу лет назад писал, что если бы человек видел возможным подняться к небесам, то есть в космос, но не пытался бы этого сделать, то он, Джаузи, считал бы одним из самых отвратительных недостатков этого человека то, что он довольствуется Землей. Мы в определенный момент сами, по собственной глупости, по причине слепого фанатизма и ложных толкований, загасили в себе дух познания и научного развития. Вот и вкушаем теперь повсеместно плоды своего отставания. И делаем это, во многом, из-за мышления подобных тебе.

– Из тебя получился бы хороший агитатор за совместную с Россией жизнь, – Турпал уже начал терять самообладание. – Мне бы не хотелось в это верить, Мансур, но твои слова мало чем отличаются от слов мунафиков21, обольстившихся этим миром.

– Довольно, Турпал! Ты переходишь границы!

– А ты позоришь память своего брата.

При этих словах Мансур не стерпел и в ярости вскочил с места, тут же поднялся и Турпал. Но остальные, которые также встали, начали, удерживая каждого за руки, их успокаивать.

– На этом наше братство закончилась, – злобно сказал Мансур.

– Лакум дийнукум, ва лия дин22 – ответил Турпал цитатой из Корана, и вышел.

Позже Мансур часто думал, почему относительно всякой вещи у людей различное мнение и понимание. И даже религия от этого относительного понимания и отношения не спаслась. И поэтому она, религия, оставаясь сама неизменной, как будто принимает форму того, кто ее исповедует. Если исповедует ее человек черствый и грубых повадок, то непременно таковой видится и его религия; если же, напротив, религиозен мягкий и милосердный, то как будто только потому, что религия его сделала таковым; если верующий глуп и ограничен, то считается, что это исключительно из-за его религиозных убеждений; а если, напротив, мудр и проницателен – то не религии ли это заслуга?

Не потому ли это все, задавался он вопросом, что каждый человек, в религии приобретший смысл жизни и успокоение души, воспринимает ее так, как устроен он сам – сообразно его собственному интеллекту и психике. Верующий видит в религии то, что хочет видеть, и находит в ней то, чего желает найти. Одним словом, понимание Божественного проходит через призму разума и души верующего. И поэтому каждый верит (или, напротив, не верит) по – своему.

Второго ноября Турпал обмотал свой пояс взрывчаткой, вплотную подошел к полицейским, стоящим на оцеплении у входа в стадион «Динамо» во время футбольного матча, и привел бомбу в действие.