Победив Данию в 1864 году и Австрию в 1866 году, Пруссия внушила Франции, как отмечает историк Майкл Говард, «то наиболее опасное настроение, которое присуще великой державе, когда она замечает прямую угрозу своему положению»[837]
. Хотя Пруссия в 1820 году располагала всего третью населения Франции, аннексии 1860-х годов привели к тому, что эта пропорция сократилась до почти четырех пятых к 1870 году. Бисмарк также собрал, «благодаря прусской практике всеобщей воинской повинности», армию на треть больше французской[838]. Французский историк позже заявлял, что такую силу (у Бисмарка насчитывалось 1,2 миллиона солдат)«не видели со времен легендарного войска Ксеркса»[839]. Промышленный подъем Пруссии был столь же убедительным: страна производила половину французского объема железа и стали в 1860 году, но догнала Францию десять лет спустя[840]. Еще Бисмарк старательно развивал железнодорожное сообщение. По словам историка Джеффри Вауро, эти быстрые перемены «были тревожными индикаторами, сулившими сокрушительное падение французской власти»[841]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Пруссия «доминировала во [французской] внешней и внутренней повестке после 1866 года»[842].Целью Бисмарка было присоединить к Северогерманской конфедерации, в которой доминировала Пруссия, южногерманские земли – Баден, Вюртемберг, Баварию и Гессен[843]
. Будучи мастером стратегии, он пришел к выводу, что война против Франции напугает независимый юг Германии и подтолкнет его к Пруссии, следовательно, она станет важным шагом к объединению Германии. Как позже утверждал Бисмарк, он «не сомневался в том, что франко-германская война должна предшествовать созданию объединенной Германии»[844].От Пруссии требовалось только спровоцировать войну. Зная, что Наполеона тревожит возвышение Пруссии на востоке, Бисмарк нашел идеальную возможность усугубить французские страхи: он пригрозил посадить на испанский трон немецкого принца из династии Гогенцоллернов[845]
. В этом случае Франция оказалась бы под угрозой сразу с двух сторон.Кандидат из Гогенцоллернов и «Эмсская депеша» (наполовину сфальсифицированное послание, на основании которого Бисмарк утверждал, что налицо конфронтация между прусским королем и французским посланником) способствовали решению Наполеона объявить войну Пруссии в июле 1870 года. При этом Франция допустила стратегическую ошибку, характерную для правящих сил: она приняла меры, способные, по ее мнению, помешать крепнущей силе победить, но на самом деле лишь ускорившие этот процесс. В 1870 году Франция верила (как выяснилось, зря), что сможет справиться с прусской угрозой, но считала, что ей необходима превентивная война, пока Пруссия не окрепла окончательно[846]
. Южные немецкие государства сочли Францию агрессором и примкнули к Северогерманской конфедерации, как и рассчитывал Бисмарк. «Не подлежит сомнению, – утверждает Майкл Говард, – что Франция выглядела откровенным агрессором, и никто не догадывался, что ее агрессию искусно спровоцировал Бисмарк»[847]. После убедительной победы на континенте появилась единая Германия с сильнейшей в Европе армией. Она, как пишет Брендан Симмс, «стала колоссом по любым меркам»[848]. В итоге война, возвысившая Бисмарка до рядов поистине великих государственных деятелей, а Наполеону стоившая плена и изгнания, поначалу казалась хорошим вариантом для Франции, но обернулась выгодой для Пруссии.Период: конец девятнадцатого – начало двадцатого столетия
Правящая сила: Китай и Россия
Крепнущая сила: Япония
Предмет споров: власть в Восточной Азии, морское господство
Исход: первая китайско-японская война (1894–1895) и Русско-японская война (1904–1905)