Обречены воевать

На протяжении десятилетий американцы упускали из вида общее положение дел в Восточной Азии, не в последнюю очередь потому, что трудно увидеть в себе «что ближним зримо», если перефразировать Роберта Бернса. Каждый президент, начиная с Никсона, считал, что Соединенные Штаты Америки действуют на общее благо, втягивая Китай в международный экономический и политический порядок. Но, как недвусмысленно говорит Киссинджер, каждый китайский лидер, с которым он встречался, считал, что стратегия Америки заключается в «сдерживании» Китая. Во всяком случае, сугубо прагматическое восприятие Китаем американских намерений только усугубилось, когда администрация Обамы громогласно поведала миру о решении «повернуть» от Европы и Ближнего Востока к Азии. Государственный секретарь Хиллари Клинтон описала этот разворот в 2011 году так: «Взятые нами на себя после Второй мировой войны обязательства по созданию всеобъемлющей и прочной трансатлантической сети институтов и отношений многократно окупились – и продолжают сохраняться. Но настало время Соединенным Штатам предпринять аналогичные шаги на Тихом океане»[567].

Реакцию на это заявление в Китае предсказать было несложно, учитывая склонность китайских лидеров к realpolitik, и они наглядно ее продемонстрировали в ходе дипломатических стычек в последующие годы. В 2014 году Кевин Радд и Брент Скоукрофт вернулись с долгих переговоров с китайцами, весьма обеспокоенные, по их словам, поразительным и по-настоящему тревожным «единством мнений» в китайском руководстве. Как говорили оба чиновника, лидеры Китая считали, что США реализуют «большую стратегию» по борьбе с КНР, которая предусматривает пять пунктов: изолировать Китай, сдержать Китай, сократить влияние Китая, внутренне разделить Китай и подорвать руководство партии. Как объяснил Радд, эта уверенность коренится в представлении китайцев, будто США не приемлют и никогда не признают фундаментальную политическую легитимность китайской администрации, поскольку КНР не является либеральной демократией. Более того, по словам Радда, все сводится к «глубоко укоренившемуся и сугубо прагматическому заключению», что США никогда не откажутся от статуса доминирующей региональной и глобальной державы и сделают все возможное, чтобы сохранить свое текущее положение[568].

С точки зрения Китая, кампания США в Южно-Китайском море, в том числе поддержка Филиппин в 2013 году, когда с подачи Америки был подан иск в Постоянный арбитражный суд в Гааге, а также привлечение «клакеров», дружно осудивших Китай после благоприятного для Филиппин решения суда, и широко разрекламированные операции по обеспечению свободы судоходства в этом районе обеспечивают более чем достаточно доказательств справедливости китайских опасений. Так что Америка продолжает играть в шахматы, а Китай перекладывает камешки на доске для го, методично подбирая способы покончить с этими вмешательствами через постепенное, но непреодолимое изменение театра действий.

По мере обострения соперничество в Южно-Китайском море будет определяться основными стратегическими посылками и «слепыми пятнами» в замыслах обоих противников. Потому, пытаясь оценить возможное развитие событий, в частности, предугадать, прибегнет ли Китай к военной силе для отстаивания своих интересов, нужно спросить себя: какие уроки мы можем извлечь из истории китайской цивилизации, ее культуры и стратегических традиций?

Во-первых, кажется очевидным, что Китай намерен рассматривать противостояние с США в Южно-Китайском море в долгосрочной перспективе, воспринимая его как эпизод исторической эволюции и ожидая, что будущее определится географическими факторами, экономическими реалиями – тем, как долго будет сохраняться американский «фокус» на регионе. То есть китайцы будут проявлять терпение в «долгой игре» с США, и в этом соперничестве они станут неуклонно наращивать свои преимущества, убежденные в том, что смогут «перетерпеть» и рано или поздно вытеснить американцев. Да, порой США будут уделять пристальное внимание событиям в Южно-Китайском или в Восточно-Китайском море, но китайцы вправе ожидать, что в конечном счете американцы «развернутся» обратно, привлеченные, скажем, привычными войнами на Ближнем Востоке или российской угрозой Европе, – или вовсе отвлекутся на домашние проблемы.

Также можно с уверенностью предполагать, что китайское правительство будет беспощадно реалистично оценивать военное соотношение сил между Китаем и США и на основании этих оценок прогнозировать исход любой потенциальной военной стычки. Поскольку понадобится минимум десятилетие, чтобы военные возможности Китая сравнялись с возможностями Америки в этом отношении, даже на территориях, ближайших к Китаю, Пекин будет проявлять осторожность применительно к использованию военной силы против США. Вместо этого, постепенно изменяя ситуацию на суше и в водах Южно-Китайского моря в свою пользу и приспосабливаясь к сопротивлению, с которым сталкивается, Пекин, как в игре в вэйки, продолжит накапливать все новые преимущества.