Обречены воевать

Американский и китайский временные горизонты – чувство прошлого, настоящего и будущего – различаются, как день и ночь. Американцы с нетерпением ожидают празднования 250-летия страны в 2026 году, а китайцы с гордостью говорят, что история их государства насчитывает пять тысячелетий. Американцы отмечают 4 июля 1776 года как день рождения нации, а Китай не располагает подобными сведениями относительно себя. Потому Китай, в отличие от любой другой нации, которая прослеживает свое развитие через подъемы и падения, считает себя стержнем вселенной: он всегда был и всегда будет. Американские лидеры ссылаются на «американский эксперимент», а их порой странноватая политика тоже бывает экспериментальной. Напротив, китайские лидеры видят себя хранителями и попечителями священного наследия – и действуют соответственно.

Вследствие столь «обширного» ощущения времени китайцы стремятся отделять насущное от хронического и неотложное от важного. Способен ли кто-нибудь вообразить американского политического лидера, который предлагает положить важную международную проблему в пресловутый «долгий ящик», как поступил Дэн Сяопин в ходе спора с Японией по поводу островов Сенкаку / Дяоюй, согласившись на постепенное, а не немедленное решение спора? Гораздо более чувствительные к требованиям «новостного цикла» и общественного мнения, американские политики ищут простые тактики, где все можно перечислить по пунктам и где подразумевается быстрое достижение цели. Китайцы проявляют стратегическое терпение: пока общий ход событий складывается в их пользу, они спокойно ждут разрешения проблемы.

Американцы считают себя людьми, решающими задачи. Верные ориентации на «здесь и сейчас», они рассматривают проблемы по отдельности, норовят отыскать решение и перейти к следующей. Ли Куан Ю говорил: «Когда терпят неудачу, они собираются с силами и начинают заново. Американская культура заключается в том, что мы начинаем с нуля и всех побеждаем. Какой образ мышления для этого нужен? Это часть их истории. Они пришли на пустой континент и стали делать все возможное»[556]. В так называемых «Соединенных Штатах Амнезии»[557] каждый день начинается с чистого листа, а всякий кризис считается «беспрецедентным». Сколь разителен контраст с институциональной памятью китайцев, которые убеждены, что ничто не ново под луной.

По мнению китайцев, многие проблемы подлежат разве что наблюдению, а каждое решение неизбежно порождает новые проблемы. Поэтому вызовы долгосрочны и итеративны. Проблемы, с которыми страна сталкивается сегодня, порождены процессами, что развивались в прошлый год – или прошлое десятилетие, или даже столетие. Новые политические действия, совершаемые сегодня, просто оказывают влияние на продолжающуюся эволюцию. Например, с 1949 года Тайванем правят те, кого в Пекине считают беглыми китайскими националистами. Китайские лидеры неизменно настаивают на том, что Тайвань остается неотъемлемой частью Китая, они готовы реализовывать долгосрочную стратегию, рассчитанную на укрепление экономических и социальных связей, чтобы медленно и неуклонно интегрировать остров с материковым Китаем.

Разрыв между США и Китаем, наиболее актуальный для ловушки Фукидида, возникает из конкурирующих концепций мирового порядка. Китайцы верят в гармонию через иерархию, как дома, так и за рубежом. Отношение Пекина к собственным гражданам показательно для понимания того, как Китай может относиться к другим народам, когда сделается доминирующей мировой державой. Демократические идеалы Америки до сих пор включаются в международную политику США постольку-поскольку. С одной стороны, американцы стремятся к международному главенству закона, то есть к реализации фактического внутриамериканского приоритета законности. С другой стороны, они признают реалии силы в глобальных гоббсовских джунглях, где лучше быть львом, чем ягненком. Вашингтон часто пытается примирить эту напряженность, рисуя мир, в котором Соединенные Штаты Америки являются «доброжелательным гегемоном», действуют одновременно как законодатель, полицейский, судья и жюри присяжных.

Американцы призывают другие страны принять «основанный на правилах международный порядок». Но с точки зрения китайцев этот порядок предусматривает, что правила диктуют американцы, а все прочие лишь подчиняются приказам. Бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов Мартин Демпси столкнулся с предсказуемым негодованием со стороны Китая. «Что меня всегда восхищало в китайцах, так это их умение, когда бы мы ни обсуждали международные стандарты или международные правила поведения, непременно подчеркнуть, что эти правила принимались, когда Китай отсутствовал на мировой арене, – вспоминает Демпси. – Теперь они вернулись на эту арену, а потому ранее принятые правила должны быть пересмотрены с их участием».