Обречённые на мытарства

– Нет, Варвара Максимовна, я не болею! Закалённый я! По утрам обтираюсь холодной водой.

– Это хорошо, Ваня, что ты закаляешь свой организм. Надо бы подсказать твоим одноклассникам, чтобы брали с тебя пример, – учительница математики одарила Ваньку похвальной улыбкой. – Я предлагаю тебе поучаствовать в школьной математической олимпиаде.

– Я согласен, Варвара Максимовна! – радостно воскликнул Ванька. – А когда она будет?

– Через неделю, Ваня. Готовься.

– Можно идти?

– Иди, Ваня. Скоро звонок будет.

В класс Ванька вошёл окрылённый. Соватеев сидел на последней парте с Пашкой. Его лицо было хмурым, он о чём-то рассказывал своему покровителю. Ни ссадин, ни синяков на нём Ванька не увидел.       Стайки девчонок, пару секунд назад беззаботно щебетавшие в проходе между партами, разом повернулись к вошедшему Ярошенко и умолкли, потом быстро заняли свои места за партой.

В классе установилась напряжённая тишина. В этот момент нельзя было определить, что же произошло с одноклассниками. То ли таким образом они выразили неприязнь к Ваньке, как к сыну врага народа, то ли, наоборот, безмолвно одобряют его вчерашний поступок. Ведь накануне он защитил честь не только собственного отца, но и всеми любимого учителя истории Виктора Пантелеевича Осокина. Вслух никто из них не произнёс ни слова. Через минуту в класс вошла учительница, начался урок. После него на первой же переменке напряжённость улетучилась сама по себе. В классе поднялся обычный галдёж, о вчерашней драке никто не вспоминал.

После уроков Ванька направился навестить Сидорина Ивана Максимовича. Вчера он дал себе слово, что именно сегодня сделает это. А свое слово надо держать всегда. Если не произойдёт встречи с дядей Симом по какой-нибудь причине, он обязательно договорится с Маргаритой Васильевной, когда можно будет подойти во второй раз.

Вот и знакомая калитка. Ванька отворил её и вошёл во двор. Бросилось в глаза то, что он был не прибран. Иван Максимович обычно выгребал из ограды весь снег, а тут только узкая дорожка среди большого сугроба.

«Приболел, наверно, дядя Сим, вот и некому заняться снегом, -машинально подумал Ванька. – Вовремя я тут появился».

Не успел он дойти до крыльца, как дверь дома отворилась, из неё выкатилась незнакомая толстая женщина. Она была обута в белые фетровые сапоги, на плечах покоилась наброшенная каракулевая шуба.

– Чего тебе? – спросила она недружелюбно, облизав ярко накрашенные губы.

– Я пришёл к дяде Симу, – оробев, тихо промолвил Ванька.

– К какому ещё дяде Симу? – уже зловеще проговорила женщина, уперев массивные руки в бока. – Нет тут такого, и не было никогда.

– Сидорин Иван Максимович, директор завода, он дома?

– Ах, вот ты о ком! Он что, родственник твой?

– Ага, – соврал Ванька. – Я племянник его, двоюродный.

– Не живёт больше здесь твой дядька, – ухмыльнулась новая хозяйка. – В другом доме он сейчас.

– В каком? Где? – спросил Ванька, наивно полагая, что толстая тётка сообщит ему новый адрес Сидориных.

– В тюрьме твой дядька, – скривилась в презрительной улыбке накрашенная особа. – Арестовали его ещё осенью. Врагом народа он оказался.

«Арестовали… арестовали…, – пульсировали слова у него в голове. – Как же так? За что? Этого не может быть!»

– Ну, чего встал, как истукан? Я тебе сказала всё, что знаю. Отправляйся восвояси, племянничек! Незачем мне с тобой тут лясы точить!

– А… Маргарита Васильевна куда подевалась?

– Сын её забрал вскорости, куда-то увёз. Не знаю. Всё, малец, шагай, давай. Не забудь калитку захлопнуть, а то забежит ещё какая-нибудь бездомная собака, выгоняй я её потом.

Упитанная дама дождалась, когда Ванька вышел на улицу, затем закатилась обратно в дом, громко прихлопнув за собой дверь.

Ванька медленно побрёл по заснеженной улице, уткнувшись взглядом под ноги. Он никак не мог поверить, что дядю Сима, бывшего командира Красной Армии, директора завода, посадили в тюрьму.

«Какой же он враг народа? – недоумевал Ванька. – Это же ошибка. Дядя Сим не может быть врагом народа. Он сам воевал с белогвардейцами, рубил шашкой настоящих врагов советской власти. Почему в милиции постоянно ошибаются? Почему не хотят разбираться в суде? Это же так просто! Позвать людей, которые хорошо знают арестованного, допросить их. Они-то, по-всякому расскажут только правду. Вот и все доказательства, человека надо выпускать из тюрьмы. А вместо него сажать того, кто его оклеветал».