Обрекаю на смерть

- Знаете ли вы, что словами можно убить, м-р Арчер? Можно убить старого человека, споря с ним. Я сделал это с отцом. Во всяком случае, добавил он изменившимся голосом, - последние шесть месяцев меня не покидает чувство вины. В тот вечер отец умер в ванне. Осмотрев его, доктор Грантленд заявил, что причина смерти - инфаркт, вызванный перевозбуждением. В его смерти я винил себя. Джерри и Зинни тоже обвиняли меня. Не удивительно, что я сорвался. Я считал себя отцеубийцей.

- Однако теперь я сомневаюсь, - сказал он. - Когда я кое-что раскопал про д-ра Грантленда, я стал мысленно возвращаться к случившемуся. Почему я должен доверять словам такого человека? Он не имеет права называться доктором. Чего я не могу выносить, так это состояния неизвестности. Видите ли, если отец умер от инфаркта, тогда виноват я.

- Не обязательно. Старики умирают каждый день.

- Не надо запутывать меня, - сказал он тоном, не допускающим возражения. - Я прекрасно уловил суть дела. Если отец умер от инфаркта, значит, это я убил его своими словами, и убийца - я. Если же он умер по какой другой причине, то убийцей является кто-то другой. И д-р Грантленд его покрывает.

Во мне крепла уверенность, что я слышу бред параноика. Я постарался ответить предельно деликатно.

- Все это маловероятно, Карл. Сделайте передышку, отвлекитесь на некоторое время. Подумайте о чем-нибудь другом.

- Не могу! - вскричал он. - Вы должны помочь мне докопаться до истины. Вы обещали помочь.

- Я помогу... - начал я. Внезапно Карл схватил меня за локоть. Машина вильнула, взметая гравий. Я нажал на тормоз, отбиваясь от цепких рук Карла и пытаясь завладеть рулем. Машина остановилась, съехав боком в неглубокий кювет. Я отпихнул Карла.

- Очень умный поступок.

Он не придал случившемуся ни малейшего значения, вероятно не сознавая, что произошло. - Вы обязаны верить мне, - сказал он. - Кто-то же должен мне верить.

- Вы сами себе не верите. Вы изложили уже две версии. Сколько у вас еще припасено?

- Считаете, что я лгун?

- Нет. Но вам надо привести мысли в порядок. И только вы сами в состоянии это сделать. И лучше всего заняться этим в клинике.

Впереди, в ложбине между двумя холмами, показались строения большого больничного комплекса. Мы заметили их одновременно. Карл сказал:

- Ну уж нет. Я туда не вернусь. Вы обещали помочь, но, видно, только на словах. Вы такой же, как все. Придется мне сделать это самому.

- Сделать - что?

- Выяснить правду. Выяснить, кто убил отца и передать убийцу в руки правосудия.

Я сказал по возможности мягко: - Вы говорите несколько необдуманно. Постарайтесь выполнить свою задачу, а я выполню свою. Возвращайтесь, поправляйтесь, а я посмотрю, что удастся выяснить.

- Вы заговариваете мне зубы, вот и все. А сами не собираетесь ничего предпринимать.

- Не собираюсь?

Он промолчал. Чтобы убедить Карла в том, что я на его стороне, я сказал:

- Если бы вы поделились со мной тем, что вам известно о Грантленде, это, возможно, помогло бы. Утром вы упомянули о каких-то сведениях.

- Да, и я не врал. Я получил их из надежного источника... от человека, который его знает.

- От второго пациента?

- Да, он такой же пациент, как и я. Но это ничего не доказывает. Он совершенно нормален, его рассудок нисколько не поврежден.

- Это он так говорит?

- Не только, так говорят и врачи. Он лечится от наркомании.

- Вряд ли это надежный источник.

- Он говорил мне правду, - возразил Карл. - Он знаком с д-ром Грантлендом много лет и знает о нем всё. Грантленд снабжал его наркотиками.

- Скверно, если так. И всё же до убийства далеко.

- Понимаю, - проговорил он упавшим голосом. - Вы хотите, чтобы я думал, что это сделал я. Вы отнимаете у меня надежду.

- Послушайте, что я скажу, - начал я.

Но Карл погрузился глубоко в себя, созерцая тайный ужас. Он всхлипнул и вдруг резко повернулся ко мне всем корпусом. В его глазах застыла безысходная тоска. Он протянул руки, пытаясь вцепиться мне в горло. Скованный в движениях рулем, я потянулся к дверной ручке, чтобы получить пространство для действий. Но Карл опередил меня. Его большие ладони сомкнулись у меня на шее. Я ударил его по лицу правой рукой, но он был невменяем.

Его большое лицо с выступившими бисеринками пота приблизилось вплотную и казалось безмятежным. Он затряс меня. Дневной свет стал тускнеть.

- Отвали, - прохрипел я. - Кретин. - Но слова прозвучали подобно карканью.

Я снова ударил его, но безрезультатно, так как не мог размахнуться. Он расцепил пальцы и нанес мне сильный удар в челюсть. Я потерял сознание.

Очнулся я в сухой канаве, рядом с отпечатками шин моей машины. Когда я поднялся, перед глазами плыла и качалась шахматная доска полей. Я ощущал себя невероятно маленьким, словно булавка на географической карте.

Глава V