Обрести себя

Да, насчет речей Влад специалист. Некоторое время ему пришлось работать лектором по антирелигиозной пропаганде. Так что навострился. Собрание заколебалось. Лиза сжалась в своем уголке, стала маленькой, как букашка. Чем дальше говорил Влад, тем меньше она становилась. Лиза чувствовала себя виноватой перед всеми. Влад конечно же прав, правильно сделали, что ее оттуда сняли. Как это она, дочь Дремоты, будет находиться рядом с лучшими людьми деревни, рядом с председателем. Ну и разгон взяла она, даже в комсомол проникла. Счастье еще, что Влад не знает о тех нескольких грелках молока, которые она приносила, а то бы задал ей жару. Самым нечестным существом почувствовала себя девушка. Ей хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Немного утешало Лизу то обстоятельство, что в комсомол она не напрашивалась — ее уговаривали вступить. Она не знала, когда ее определили на Доску почета, не знала, когда и сняли. Лиза и сама могла бы предложить, чтобы ее портрет сняли с Доски почета. Понимает, что недостойна.

Влад между тем закруглялся:

— Честно говоря, я жалею Лизу, но что поделаешь. Давайте будем взыскательнее: если передовик, так уж передовик по всем статьям! По-настоящему! С большой буквы!

— Что это он мелет? — недовольно спросил Гырля у Захария.

— Подожди, посмотрим, что ребята скажут.

Влад своей речью отнял у всех охоту говорить. Все помалкивали. Корнел глядел на Влада, будто собирался проглотить его. Лиза мучилась в нерешительности — подтвердить точку зрения Влада, покаяться или подождать, что скажут другие. В это время вскочил Ефимаш:

— Я лично голосую за то, чтобы снять ее с Доски почета!

— Повремени, еще никто не голосует, — остановил его Захария.

— Влад хоть и родственник мне, но скажу прямо: он не прав! — Это поднялась Иляна. — Лиза настоящий человек. А при чем тут ее мать? Ту теперь только могила исправит. Влад лучше бы на себя посмотрел. Клуб вечно на замке. Кино крутят как попало, то и дело обрывается…

— Хочу узнать, при чем тут сторож, если арбузы зеленые? — перебил ее Ефимаш.

Атмосфера разрядилась, кто-то прыснул в кулак, люди заговорили, начался всеобщий гам. Те, кто выступал после Иляны, поддержали ее, и наконец собрание вернулось в свое русло — перешло к вопросу о том, как убрать урожай без потерь. Постепенно Лиза пришла в себя, осмелилась даже поднять глаза. Убедившись, что на нее никто не смотрит и все заняты обсуждением главного дела, свободно вздохнула. Пронесло. Теперь нет необходимости выступать оправдываться и бичевать себя.

После собрания Иляну догнала в дверях длинношеяя Варвара Беженару. Нарочно задела локтем, проговорила:

— Ну и двуличная же ты! Сначала уговорила Влада снять Лизу, а теперь сама ее защищаешь.

— Сумасшедшая! Какой мне интерес, чтобы ее сняли?

— Знаем, не беспокойся!

— Скажи, и я узнаю.

— Микандру у тебя переманила, вот какой.

Иляна почувствовала, как кто-то вонзил ей в сердце нож и повернул его там. Но она сохранила хладнокровие, ответила невозмутимо:

— Нужен мне твой Микандру как прошлогодний снег.

— Знаем, — осклабилась Варвара.

— Что знаешь?

— Как к роднику ходила.

— Мое дело, куда хочу, туда и хожу.

— Тогда чего притворяешься? Одно не ясно, зачем тебе ее защищать?

— Чтобы дуракам было над чем голову поломать, — отрезала Иляна и пошла прочь.

Варвара вытянула и без того длинную шею.

— Никак, ты меня дурой обозвала?!

— Боже сохрани, — бросила Иляна, удаляясь. — Ты страдаешь от избытка ума.