Обрести себя

Однако Чулика, человек, искушенный и энергичный, решил все без него. До войны его ремесло было денежным, не на что было жаловаться. Теперь же он чувствовал, что, если война продлится еще несколько лет, все пойдет прахом. Сейчас людям не до икон и цветов. И Чулика составил план. Прежде всего надо переехать в город. Там люди не такие, как в деревне. Им нужны картины, цветы, красиво нарисованные вывески. Короче, они нуждаются в нем, в его ремесле.

Сказано — сделано. Чулика уехал разузнать, что и как, отсутствовал несколько недель. Ангелина даже напугалась, что он больше не вернется. Но однажды вечером Чулика вернулся, полностью устроив все дела. Нашел массу работы. Даже получил аванс у нескольких торговцев. Он был весел и жизнерадостен.

— Были бы деньги, там можешь достать все что захочешь. Отца и мать можно себе купить, — в сотый раз повторял Чулика, рассказывая Ангелине, где ему довелось побывать.

Устроился он в самом Кишиневе. Даже квартиру нашел, оставалось только перебраться.

Илиешу не хотелось расставаться с селом, он заранее горевал, что придется уехать. Здесь были Ольгуца, а также Чертов курган, долина Купания и еще много дорогих мест, которые ему не хотелось покидать. Кроме того, столько воспоминаний, связанных с Ионикой и дедушкой…

С другой стороны, Чулика рассказывал такие чудеса о городе, что надо было быть камнем, чтобы не захотеть повидать их. В городе, говорил он, вода течет из стен, свет — с потолка.

А на дорогах — ни пылинки, все выложено камнем и так чисто, как даже в хате не бывает. Если же тебе нужно пойти куда-нибудь, то садись в трамвай. К тому же ни омутов, ни бурьянов, ни змей, ни лягушек. Все это было невероятно. Илиеш не мог представить себе, чем занимаются дети летом в городе, если там нет скал, на которые можно карабкаться за гнездами, нет нор в поле, где можно подстерегать сусликов. Раз Илиеш видел город — Резину. Его возил туда Роман. Но это было так давно, что он уже успел все позабыть.

Чулика смеялся над Резиной. Что такое Резина? Чепуха! Паршивый городишко с одной-единственной улицей, которая тянется, как кишка, по берегу Днестра. В этой Резине нет даже приличного постоялого двора. Вместо гостиницы — грязный сарай, стены которого кишат клопами. А в Кишиневе!.. О, вы увидите Кишинев! Один собор чего стоит. Намалюешь одного святого, подновишь другого — и денежки в кармане. А магазины! Матерь божья, сколько там магазинов! Забиты шелками, фильдекосом, органди. А торговцы — какие деловые люди! Они не торгуются за копейку, как эти паршивцы из Резины. Им лишь бы вывеска была привлекательной, чтоб толпился перед ней народ, как мухи у банки с медом.

Чулика не переставал рассказывать. Его глаза, как у хорька, расширялись, лицо принимало блаженное, счастливое выражение. Обычно молчаливый, он стал теперь болтливым. Его трудно было узнать.

Ясно, что Илиешу захотелось повидать многое из того, о чем рассказывал Чулика. И в то же время он понимал, что в Кишиневе попадет в полное распоряжение отчима. Вместо аромата полей он будет вдыхать тяжелый запах краски. Здесь же он какой ни на есть, а себе хозяин.

Илиеш уснул поздно. Снились ему клопы, трамваи, пузатые купцы, он рисовал их головы, носы, щеки и покатывался со смеху, глядя на их рожи.

На другой день он очищал от гусениц деревья в саду. На вершине старой сливы было несколько гнезд гусениц, до которых не доставала рука. Он взял палку с крючком на конце, которым дергают солому из стога, и захватил им нужную ветку. Держа одной рукой палку, другой обирал сухую листву, из которой гусеница свила гнездо. Внезапно ветка соскользнула с крючка, и ее конец сильно хлестнул по лицу, поцарапав его. Ему было не так уж больно, но он испугался, что под кожей могла остаться заноза, и побежал в дом за зеркалом.

Ангелина шила мешки из старой мешковины, готовила их для упаковки одежды. Ведь вскоре придется уезжать.

— Какой ты неосторожный, мог бы выколоть глаза, — упрекнула она сына, вытирая кровь с его лица.

— Ничего мне не будет, — успокоил он. — До отъезда заживет.

Мать повернулась, чтобы намочить тряпку, да гак и застыла, забыв, что хотела обмыть ему лицо.

— Илиеш, отец говорит, что ты пока должен остаться здесь.

— Останусь, — с радостью согласился он.

— Видишь ли, этот переезд будет стоить массу денег. И пока мы не подработаем…

Илиеш с недоумением смотрел на нее, не понимая, куда она клонит. Если б у него были деньги, он с готовностью отдал бы их. Но у него не было ни гроша. Он глупо улыбнулся и заметил:

— Если так — не уезжайте.

— Это невозможно. Все уже подготовлено. Он даже задаток взял. Я думаю, — после небольшой паузы продолжала Ангелина, — думаю продать хату.

— Хату? А я! Ты как будто говорила, что я останусь?