Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

Закончив сбор материалов, я принялся за написание сценария и старался работать как можно быстрее, чтобы избежать сомнений в своих силах. Я использовал свой опыт репортера и основывался исключительно на фактах, использовал выдержки и цитаты из газетных статей, стенограмм, писем и официальных документов. События, которые я описывал, были настолько невероятными, что даже самая маленькая ошибка могла разрушить всю историю. Я вложил в этот сценарий всего себя: мое знание психологии помогало описывать сцены насильственной изоляции Кристин, а воспоминания о собственной матери, которая провела много времени в учреждениях закрытого типа, подсказали, как правильно описать все, что произошло с Кристин, когда ее поместили в психиатрическую лечебницу. Я вспомнил и собственную историю о том, как незнакомые люди пытались посадить меня к себе в машину на пустынной улице Патерсона.

Она помогла мне в описании одной из самых тяжелых сцен, в которой Норткотт пытается заманить бедного маленького мальчика в свой автомобиль.

Целых две недели я почти не ел и не спал, я был словно в белой горячке, пока наконец не напечатал последнее слово. История казалась настолько неправдоподобной, что я предпринял необычный шаг: включил в сценарий копии фотографий и вырезок из газет, которые доказывали, что история произошла на самом деле.

В три часа утра последнего дня своего писательского марафона я распечатал окончательную версию сценария, скрепил ее медными скрепками, а потом долго просто смотрел на творение рук своих: мне было страшно отправлять его в агентство. В прошлом я часто ныл, что, если бы не вмешательство киностудий и телевизионных сетей, мои работы были бы гораздо лучше.

Теперь же сама вселенная требовала признать блеф: в этот раз я не должен идти на компромиссы. «Подмена» представляла меня как профессионального писателя, как ни одно другое мое произведение за долгие годы. Если эта новая работа заслужит положительные отклики, значит, я был прав, когда решил ею заняться. Но если сценарий провалится, ударится о стену и разобьется, то это будет значить, что нет во мне того, что требуется, чтобы быть писателем, и что мне действительно стоит заниматься чем-то другим.

ТО ЖЕ САМОЕ ПРОИСХОДИЛО И СО МНОЙ: ДО ТЕХ ПОР, ПОКА Я НЕ ПОМЕСТИЛ СЦЕНАРИЙ В ПРИЛОЖЕНИЕ К ЭЛЕКТРОННОМУ ПИСЬМУ И НЕ НАЖАЛ НА КНОПКУ «ПЕРЕСЛАТЬ», МОЯ КАРЬЕРА БЫЛА И ЖИВА, И МЕРТВА ОДНОВРЕМЕННО.

Австрийский физик Эрвин Шрёдингер писал, что кот в коробке с источником ядовитого газа, который с равной вероятностью могут пустить или не пустить в коробку, не жив или мертв, а жив и мертв одновременно, существуя как две квантовые вероятности. Только когда вы открываете коробку, две квантовые вероятности складываются в реальность: кот или жив, или мертв.

То же самое происходило и со мной: до тех пор, пока я не поместил сценарий в приложение к электронному письму и не нажал на кнопку «переслать», моя карьера была и жива, и мертва одновременно. Но после нажатия кнопки одна из квантовых вероятностей неизбежно стала бы реальностью, и я был в ужасе от того, что это могла быть не та реальность, которой бы я желал.

«Пусть будет, что будет» – с этими словами я отправил сценарий в офис Мартина Спенсера с просьбой ассистенту распечатать его и положить на стол, чтобы Мартин сразу увидел его и прочел. Я ничего заранее не рассказывал ему о том, над чем именно работаю, так как боялся, что я не справлюсь. Мартин позвонил мне в тот же день, в его голосе были и интерес, и удивление.

– А что это вообще? – бодро спросил он, разглядывая титульную страницу. – «Подмена»… Это фантастика? Ужасы?

Это был вполне обоснованный вопрос. Оба жанра пользовались большой популярностью на рынке, а название сценария действительно звучало в духе научной фантастики, да и меня все знали как человека, прежде всего работавшего именно в этих двух жанрах.

– Это мейнстримная драма, – ответил я.

– Хорошо, – это был явно не тот ответ, которого он ожидал, но он все еще сохранял бодрый тон. – Значит, это современная драма?

– Ну, нет. Это мейнстримная историческая драма.

– Ах вот оно как, – энтузиазм в голосе Мартина пропал.

Эти четыре слова считаются чем-то вроде поцелуя смерти, проклятия. Обычно они означают, что сценарий вообще не купят. В лучшем случае сценарий продают за гроши какому-нибудь независимому продюсеру, который может никогда так и не сподобиться снять по нему фильм.

– И о чем там речь? – решил поинтересоваться Мартин.

– О серийном убийце.

– Тут у нас полно предварительных сценариев на эту тему в последнее время. Это должна быть исключительная работа, выделяющаяся на общем фоне. Кого он убивает?

– Детей.

Говоря по телефону, вряд ли можно почувствовать, как вздрагивает ваш собеседник, но мне это удалось.