Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

Поскольку я вырос на древних мифах, Шекспире и Библии, я отлично понимал, что надо сделать с таким героем. Я символически поднял руку, показывая, что готов поучаствовать в судьбе Тора.

Издательство предложило работу Марку Миллару, который с громким криком растворился в ночи.

«Эй, я здесь! – мысленно кричал я. – Привет, ребята!»

Потом они написали Нилу Гейману и предложили поработать над книгой ему. Послать всех далеко и подальше было не в его манере, но если мы возьмемся перевести его ответ с вежливо-британского на простой американский, то в итоге прочитаем: «А идите-ка вы все к такой-то матери!»

Наконец они с неохотой сказали: «Ну ладно, пусть Стражински попробует».

Когда меня спросили, что я задумал, я ответил, что в первую очередь хочу заставить Тора говорить по-другому, чтобы это был не замысловатый шекспировский язык, а что-то, что проще воспринимается на слух, ближе к Кристоферу Фраю[91]. А еще я хотел поработать с художником и осовременить гардероб персонажа.

Возражений не последовало.

После этого меня спросили о планах в отношении Асгарда:

– Что вы собираетесь с ним делать? Никто ничего не может предложить. Город снова будет где-то там, в районе Скандинавии? А может, на небесах? Или в другом измерении?

– Я поставлю Асгард в Оклахоме.

На мгновение в воздухе повисла глухая тишина, как в космосе.

– Поставишь… куда?

– Тор ничем особо не отличается от Железного Человека или Человека-Паука, он так же непобедим, как и они.

Но если Тор будет жить в маленьком городке, то будет более похож на божество, а его близость к обычным людям сделает его более человечным. В классической мифологии боги порой селились среди людей. Можно было пройти по полю и встретиться с Дианой, Одином или Дионисом, они все жили по соседству, и в этом нет ничего странного. Так что прецедентов множество.

– Да… но почему в Оклахоме?

– А там отличная местность для создания визуального контраста. Представьте себе: равнины – равнины – равнины – АСГАРД – равнины – равнины – равнины – равнины…

В издательстве, должно быть, подумали, что у меня поехала крыша, но, к их чести, они все же промолчали. Когда в сентябре 2007 года в свет вышел новый выпуск комикса о Торе в новом, современном костюме, говорящем на понятном для всех языке и живущем в Асгарде, штат Оклахома, то весь тираж был распродан моментально, а каждый следующий выпуск занимал прочное место в десятке лучших комиксов месяца.

23 апреля 2008 года студия Universal объявила, что официальная премьера «Подмены» состоится на Каннском кинофестивале в мае и фильм будет участвовать в соревновании за призы. На мероприятие отправляли меня, Брайана Грейзера, Клинта, Анджелину и Брэда Питта. Я был очень взволнован новостью, но еще не понимал, какого масштаба и важности мероприятие мне предстоит, ведь я был всего лишь парнем с телевидения, я и не следил даже за такими событиями. Я на тот момент ни разу вообще не был ни на одном фестивале, пожалуй, за исключением фестиваля анимационных фильмов в Университете Сан-Диего в 1979 году, но то событие было скорее поводом для студентов собраться, покурить травку и посмотреть полупорнографические мультики, а не возможностью воздать должное киноискусству. Я понимал, что Каннский кинофестиваль был событием гораздо более крупным и престижным, чем жалкое университетское сборище, но на этом мое воображение исчерпало себя.

С первой же минуты после нашего заселения в Hotel du Camp-Eden-Roc (а это шикарная французская вилла, построенная в 1870 году для писателей, желавших уединиться, что звучит весьма иронично, так как совсем немногие писатели могут позволить себе такой отдых) мы были атакованы целой армией фоторепортеров. Понятно, что я им был неинтересен, они охотились на Брайана, Клинта, Брэда, Анджелину и других знаменитостей.

23 АПРЕЛЯ 2008 ГОДА СТУДИЯ UNIVERSAL ОБЪЯВИЛА, ЧТО ОФИЦИАЛЬНАЯ ПРЕМЬЕРА «ПОДМЕНЫ» СОСТОИТСЯ НА КАННСКОМ КИНОФЕСТИВАЛЕ В МАЕ, И ФИЛЬМ БУДЕТ УЧАСТВОВАТЬ В СОРЕВНОВАНИИ ЗА ПРИЗЫ.

Но поскольку я приехал вместе с королевскими персонами шоу-бизнеса, то и меня тоже фотографировали, ослепляя вспышками камер, и то и дело просили повернуться то направо, то налево. Все вечера слились в один пышный и великолепный бал на французской Ривьере, где залитые одеколоном мужчины в смокингах дефилировали с прекраснейшими женщинами, чьи сверкающие бриллианты были такими огромными, что наверняка были видны даже из далекого космоса. Фестиваль представлял собой водоворот из камер, выпивки, еды, выпивки, полуобнаженных женщин, снова выпивки, лубутенов с пятнадцатисантиметровыми каблуками (твою мать!), экзотических авто и выпивки, выпивки, выпивки…

Для меня весь этот путь от хибары на Скид-Роу, где я голодный, завшивевший, воевал с тараканами на земляном полу, до блеска и славы Канн был долгим и трудным.