Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

Их как раз хватало на две книжки. Я изучал ежемесячные каталоги с тщательностью, достойной присяжных в суде, так как это был мой собственный выбор, и это были книги, которые я читал по собственному выбору, а не по настоянию учителей.

Однажды, когда я читал одну из подобных книжек, случилось нечто волшебное.

В одном из эпизодов истории, описанной в книжке, мальчик заходит в магазин за мороженым. На улице стоит сильная жара, и он мечтает потратить свои последние пять центов на вафельный рожок освежающего шоколадного мороженого. Но когда он выходит из магазина, кто-то толкает его и мороженое падает на раскаленный от жары тротуар.

Я прочитал эпизод и заплакал. Как ребенок, у которого никогда не бывает денег, я хорошо понимал, что чувствовал мальчик и как все это было ужасно, как…

«Ну-ка стоп, – сказал я сам себе. – Почему ты плачешь?

Ведь этого не было на самом деле. Это только история, кем-то придуманная. Здесь нет причины для слез».

Я отодвинул книгу, потом закрыл ее. Ну конечно, это всего лишь выдумка.

Потом снова открыл книгу и перечитал отрывок.

Я БЫЛ ПОРАЖЕН ТЕМ, ЧТО МОЖНО БЫЛО ПРИДУМЫВАТЬ ТО, ЧТО НИКОГДА НЕ ПРОИСХОДИЛО НА САМОМ ДЕЛЕ, НО ЧТО ЧУВСТВОВАЛОСЬ КАК НЕЧТО НАСТОЯЩЕЕ.

И снова заплакал.

Я был поражен тем, что можно было придумывать то, что никогда не происходило на самом деле, но что чувствовалось как нечто настоящее. Церковь старалась убедить меня в том, что на свете есть правда и есть ложь, и ничего между, но и священники, и воспитатели ошибались; история, которую я прочитал, была придумана, но когда я читал ее, то воспринимал как правду.

Я перевернул книгу, чтобы найти имя автора на обложке.

Прежде я почти никогда не обращал внимания на имена на обложках, но ведь кто-то же придумал и написал этот рассказ!

– А если бы и Я мог так же? – подумал я.

Я вдруг почувствовал, как что-то ключиком повернулось в моем сердце.

С того момента, как научился читать, я инстинктивно изучал сам процесс сторителлинга, какая-то часть моего мозга знала, что это важно, но только сейчас я смог получить информацию, которая помогла все объяснить.

В тот момент я с абсолютной, непоколебимой уверенностью осознал, что хочу рассказывать истории. В моей семье никто и никогда не думал, что я способен сказать что-нибудь умное и заслуживающее внимания, меня считали или слишком маленьким, или слишком глупым.

Но если я буду рассказывать свои истории, то это будет мой собственный голос и это позволит мне говорить о том, что действительно важно для меня.

Кларк Кент мог стать, кем только бы захотел. Он мог бы стать лучшим спортсменом или самым лучшим ученым в истории человечества. Но он пошел работать в «Дэйли Планет», потому что знал, что способность писать и рассказывать истории, которые могут тронуть сердца людей, была его возможностью изменить мир, а не только спасти его. А если этого было достаточно для него, то уж для меня тем более.

Мне захотелось взять ручку и начать писать немедленно, но я знал, что не был еще к этому готов. Если это действительно было тем, чем я хотел заниматься всю свою жизнь, то сначала мне надо узнать все о том, как писать книги. Это значило, что я должен перестать думать о школе как о месте, в котором нужно выжить, а воспринимать ее как место, где могу начать реализовывать свои амбиции. Я не знал, сколько мне понадобится времени, чтобы быть готовым писать, но, принимая во внимание то облако в форме гриба, которое все росло и росло у меня в голове, я был совершенно уверен, что пойму, когда это случится.

Глава 7 Лицо под маской

Почти все следующее лето я провел с тетей Терезой и дядей Тедом, он был умелым кровельщиком и иногда брал меня с собой на работу. Для меня это было чем-то новым, ведь я никогда не был там, где работал мой отец, – наверное, потому, что он очень редко работал. Тед поднимал меня с дивана еще до восхода солнца, и мы ехали в какой-то из домов, которые он строил или ремонтировал. Я складывал и таскал инструмент, хотя он легко мог делать все сам, но это помогало мне чувствовать, что мы делаем что-то вместе, и в конце рабочего дня мне действительно казалось, что я выполнил какую-то нужную всем работу. Тед пытался приучить меня к рабочей этике, которой придерживался вместе с братом Фрэнком, они оба воспринимали свою работу как некое искусство.

В один из наших рабочих дней Тед поставил меня на лестницу, чтобы я подавал ему на крышу инструменты и все остальное, что могло ему понадобиться.