Обретение надежды

«Нет, не может быть! — беззвучно закричала она. — Не может бы-ы-ы-ыть! Миленькие, дорогие, золотые, скажите, что вы все это придумали, чтобы попугать меня. Ну, попугали — и хватит. Хватит, иначе я сойду с ума, а вы ведь не хотите, чтобы я сошла с ума, правда, не хотите?! Я ждала операции, как несправедливо осужденный — конца заключения, я готова была ждать еще неделю, еще две, пока он поправится и станет обычным человеком, таким, как все, мне так хотелось, чтобы все было по-хорошему, по-человечески, что ж вы мне прикажете делать сейчас?! Я на колени перед вами стану, только скажите, что это — неправда!»

Минаева накапала в стакан какой-то микстуры, но Рита отвела ее руку. Зачем, зачем вы все это придумали? Зачем вы мне все это рассказали, неужели так уж трудно было меня пощадить! Такое счастье — ничего не знать, выписали и выписали, говорят, что здоров, ну и будь здоров. Будь здоров, дорогой Григорий Константинович, и спасибо тебе за все. Я никогда не желала тебе зла, и сейчас не желаю, живи без меня на здоровье хоть тысячу лет. Мало ли на свете женщин, и с любой ты можешь прожить в счастье и радости тысячу лет, какое мне до этого дело. Ничего мне от тебя не надо — ни квартиры, ни машины, ни тряпок, не поминай лихом, так уж получилось, не мы первые, не мы последние. Мне ведь тоже не очень легко ломать свою жизнь, да только ничего я не могу с собой поделать, дура-баба… Зачем вы мне все это рассказали?! Все было бы так просто, без ссор и скандалов, а где-то через полгода я прочла бы в «Вечерке», что после тяжелой и продолжительной болезни… и поплакала бы в подушку, — хороший был человек, и муж хороший, чего зря говорить, а что разошлись, так ведь бывает, бывает… Не знала и не думала, что сгорит так быстро, все мы люди, все человеки. Поплакала и забыла, как забывают бывших, кого не пришлось отрывать от сердца… Как же мне теперь сказать ему: прощай, не поминай лихом, теперь, когда я все знаю, и от страшного знания этого уже никуда не деться. Осквернить, оплевать последние его месяцы, недели, дни, а потом казниться всю свою остальную жизнь, жрать себя, как ржа жрет железо…

За что-о?!