Обретение надежды

То, что Горбачев был намного старше ее, Риту не пугало. У Нины Минаевой отец тоже чуть не вдвое старше матери, однако это не мешает им жить в свое удовольствие. Что там говорить, она куда охотнее вышла бы за своего однокурсника Костю Крутилина, но у Кости пока не было ни квартиры, ни машины, ни полковничьей зарплаты. Он сам перебивался, занимая у ребят рубль-два до стипендии, а Рите такая жизнь уже давно набила оскомину. Пожилой, не очень видный из себя — наплевать. Больше жалеть будет, беречь больше.

Рита не ошиблась: Григорий Константинович оказался прекрасным мужем: добрым, мягким, покладистым. У него был единственный недостаток — страстно мечтал о ребенке, а Рита считала, что спешить с этим некуда, нужно хоть немного пожить для себя. Ведь она еще в сущности и не жила, какая это была жизнь! Отец пил, мать билась с тремя детьми, как рыба об лед. Сколько Рита себя помнила, семья не вылезала из мелких, унизительных долгов: на буханку хлеба, на килограмм сахара, на литр молока… Первое платье себе сшила, полгода прозанимавшись с соседским мальчишкой; балбес так и не научился правильно писать слова с безударными гласными, несмотря на все ее старания. Тогда Рита была уже в десятом классе, а до десятого — рваные мамины обноски, кое-как перекроенные, кое-как подшитые, в пятнах штопок и латок, и — зависть к Ниночке Минаевой, которая каждый день приходила в школу в новом наряде. Университет ничего не изменил: стипендии на тощие обеды в студенческой столовой кое-как хватало, а уж о том, чтобы купить новое пальто или сапожки, и мечтать не приходилось, разве что летом в пионерском лагере подработаешь. Она еще не жила, а в мире было столько прекрасных вещей: черноморские курорты с песчаными пляжами и белоснежными пароходами у горизонта, гостиницы с ресторанами, где играет музыка, магазины, ателье, парикмахерские, — было бы просто глупо отказаться от всего этого, связать себя по рукам и ногам пеленками и манной кашей.

Ночная кукушка всех перекукует, и Горбачев, скрепя сердце, согласился: живи как хочешь. Окончив университет, Рита устроилась преподавательницей в индустриальный техникум. Работать было легко и интересно: техникум — не школа, ребят подгоняли не окрики учителя, а забота о стипендии. Теперь уже приятельницы завидовали ей: ее просторной квартире, устланной коврами и обставленной полированной мебелью, машине, которую она быстро научилась водить, тому, что ей не нужно гоняться за нагрузкой, что хватает времени следить за собой. Рита тоже считала, что ей повезло: легко привыкла к Горбачеву, к его зычному голосу и храпу, любви к футболу и популярным песням времен далекой войны. Она жила спокойной, размеренной жизнью, где все было четко и определенно: работа, еда, любовь; и ей казалось, что это уже навсегда. Она даже не подозревала, что есть иная жизнь, и не хотела ничего иного, пока не встретилась с Ярошевичем.

В начале июля Рита уехала отдыхать в Сочи. Уехала одна, Григорию Константиновичу получить отпуск не удалось: часть, которой он командовал, готовилась к маневрам, и от второй путевки ему пришлось отказаться. Вначале Рита хотела остаться дома: ей нравилось отдыхать с мужем, он избавлял ее от назойливых ухаживаний, от хлопот об устройстве, о билетах, о всяких непредвиденных мелочах, но Горбачев настоял на поездке — зимой Рита перенесла двухстороннее воспаление легких, и врачи советовали ей побыть у моря.

Там, у моря, она встретила доктора Ярошевича. Там поняла, что все эти годы не жила, а отбывала скучную и монотонную повинность, что не любит Горбачева и никогда не любила, что ее мечты о тихой и сытой жизни мелочны, наивны и смешны.

Домой Рита вернулась спустя полтора месяца. Горбачев уже лежал в Сосновке. Участвовать в маневрах ему не довелось: вскоре после отъезда жены медкомиссия отстранила от полетов. Он считал, что это недоразумение, что со дня на день все прояснится, и не писал Рите о своей болезни: зачем портить человеку отпуск. Раз в неделю Минаева приносила ему коротенькие Ритины письма, и он радовался, что жене хорошо у моря, что она окрепла, загорела и даже поправилась.

Григорий Константинович очень скучал по Рите, но когда она написала, что задержится в Сочи еще на две-три недели, безропотно согласился, хотя на душе у него было неспокойно. Утешал он себя тем, что Рита ничего не знает, знала бы — прилетела. Да и что ей делать в Минске? Не один, ребята не забывают, все необходимое имеется, что ей тут делать? Слушать разговоры о больных и болезнях? Пусть лучше отдохнет.

Бросить мужа, когда он угодил в больницу… об этом Рита даже подумать не могла. Знала, как беспощадна людская молва, и боялась ее. Горбачев уверял, что через недельку-другую его выпишут. Что ж, недельку-другую она могла обождать. Видно, ищут врачи способ выпихнуть человека на пенсию, вот и придираются. Он ведь железный, Горбачев, ну, что с ним может случиться…

«Неделька» затянулась.