Обретение (СИ)

Ритм дней замедлился: мои комнаты были почти приведены в порядок, сад очищен от мусора и сломанных веток, усталость от занятий и тренировок не валила с ног. Появилось время просто оглядеться вокруг. Вечерами я уже не падал без сил на кровать, а пробирался на крышу и наблюдал, как солнце медленно опускается к корням деревьев западного леса. И как квартал Ворон на востоке расцветает огнями фонарей, перемигивающихся со звездами.

Мы напряженно занимались тренировками и учебой, но припасы имеют свойство рано или поздно заканчиваться. Собравшись пополнить содержимое кладовой, мы вышли из дома. Уже через пару метров я почувствовал неладное. Когда показалась островерхая крыша дома Арравы с наполовину облетевшей черепицей, выразить это «неладное» стало несколько проще: небо над крышей затянуло пеленой фиолетового тумана, почти заслонившего тусклое дневное светило. Из пристроенной к дому мастерской поднимались жгуты бурой мути, ввинчиваясь в висящий над ней водоворот концентрированной энергии изнанки. Иногда сквозь багровые всполохи проглядывало черное небо со звездами. Среди бела дня!

Я тайком бросил взгляд на Учителя Доо. Он шествовал, как ни в чем не бывало, воплощая собой солидность и величие, как всегда, когда выходил в люди. Редкие прохожие тоже спешили по своим делам – квартал Ворон жил самой обычной жизнью. Я остановился напротив мастерской горшечника, вызвав удивленные взгляды окружающих, и пристально всмотрелся в нее. То, что там происходило, мешал увидеть не только высокий покосившийся забор, но и непроницаемость материальных вещей. Я закрыл глаза и попытался мысленно нащупать источник нитей, соединяющих землю с небом… Им оказалась Малиновая Тетка, разросшаяся до гигантских размеров. Ее голова почти достигла потолка мастерской, мощные ноги попирали заглубленный пол, а в раздувшемся брюхе скорчились сам горшечник, так и не расставшийся с бутылью, его жена и сын, которого я опознал по отсутствию ноги. Воздух над Теткой дрожал и корчился, грубо вылепленное лицо искажалось, являя то восторженную мордашку Арравы, то ликующий демонический образ.

Я подергал рукав ханьфу Учителя Доо. Жест получился судорожный и несколько испуганный:

– Малиновая Тетка... с ней что-то не то.

Учитель Доо пристально вгляделся в мастерскую, воздух над которой дрожал уже вполне ощутимо, и пожал плечами:

– Не вижу. Ничего не могу сказать.

– Она превращается во что-то странное... и страшное.

– Что же, попробуй воздействовать своей энергией на энергию пространства. Опиши то, что ты видишь...

– Но Учитель! Каждая секунда дорога!..

Учитель Доо тяжело вздохнул, вынул из рукава и протянул мне лист бумаги и сажевый карандаш, пробормотав:

– Надеюсь, хуже не будет.

Привычными движениями я быстро воспроизвел то, что представало перед взором: тесное пространство мастерской, заполненное огромной фигурой, в чреве которой скорчились три зародыша, толстые жгуты энергии, уходящие ввысь и закручивающиеся водоворотом над крышей, и, наконец, демоническую морду, в которую превращалась лицо Тетки.

– Хорошо, – кивнул Учитель Доо, мельком взглянув на мой рисунок. – Оборви нити.

– Как? – не понял я.

– Ты их видишь? Зачерпни энергию пространства, создай из нее нож или ножницы и отрежь...

Я старательно представил гигантские ножницы со стальным отливом, приблизил их к бугристой башке Малиновой Тетки, срезал весь пучок... Но ничего не произошло. Я трансформировал свое оружие как мог: делал их садовыми и по металлу, деревянными, зелеными в цветочек... Жгуты обрезал и пучком, и по одному... Эмбрионы-фигурки горшечника, его жены и сына вдруг начали шевелиться и пытаться выбраться на волю из разбухшего чрева куклы.

– Не получается!

– Вижу! Вижу, что тут за чертовщина... – процедил сквозь зубы Учитель Доо, вглядываясь в изображение на бумаге, которое начало слабо светиться.

Он свернул рисунок каким-то особым журавликом, с горбатой спиной и без крыльев, а потом поджег одним щелчком пальцев. Мастерская горшечника полыхнула сразу, лизнув языками пламени набухшую багровую тучу. Я видел, как кричала, сгорая, громадная кукла, через чьи зловещие черты на какие-то доли секунды проглянул облик Арравы, как бились в агонии зародыши горшечника и его семьи... Загудел набат.

Учитель Доо виртуозно управлял потоками огня, выжигая дотла нити изнанки и останки Малиновой Тетки, но при этом старался не причинять излишних повреждений дому и соседским жилищам. А когда последние следы вторжения чужой реальности были уничтожены, огонь, повинуясь его воле, начал затихать.

«Пожа-а-ар!!!» Жители с топотом бегали мимо нас, тащили ведра с водой, багры и лопаты. Прибыла стража Управы, организовавшая работу. Кто-то смог выволочь из мастерской полуобгоревших жену и сына горшечника... Арраву и ее отца спасти не удалось, их тела погребла рухнувшая крыша.

– Что здесь происходит? – старший над стражниками подошел к нам, не участвующим в общей суете. – Соседи говорят, вы крутились поблизости, когда все началось.

– «Крутились»? – язвительно переспросил Учитель Доо. – Или первыми почувствовали запах дыма и подали сигнал?