Обретение силы

Возвращается остад Рушан и вновь кланяется своей новой повелительнице.

— Все готово… моя госпожа, — последние слова даются ему нелегко, но Айдана сейчас ничего не замечает.

— Пойдем, Рушан, усладим наш взор прекрасным зрелищем.

Остад кивает и идет за своей ученицей. Зари следует за ними. Пещера кажется огромной. Просто невероятно, что природа могла создать нечто подобное!

Миновав очередной свод, они оказываются снаружи в подобии амфитеатра Безымянного города.

Айдана громко смеется.

— Не находишь это интересным, Рушан? Все возвращается на круги своя. Когда-то я проиграла, теперь же я одержу победу.

— Победа уже ваша, — добавляет остад и осматривает клетки, пылающие алым.

Зари смотрит в том же направлении и стискивает кулаки. В клетках сидят выжившие Избранные, приграничные воины и обычные жители, старики, женщины, дети… Они молча ждут своего конца, не в силах более сопротивляться.

Юноша с облегчением понимает, что Тэхирих здесь точно нет, и тут же испытывает острый стыд за свою мысль. Эти люди обречены. Теперь понятно, почему им никто не встретился. Но надо хоть что-то сделать…

Тут же вестник показывает, как из черного нутра пещеры показываются изогнутые конечности демона.

Ифрит, — тут же понимает Зари, увидев огромные крылья существа, которое вдвое, а то и втрое, превышает рост человека.

Страх и неизбежность охватывают заключенных, а вместе с ними и Зари. Хочется кричать, плакать, но сейчас он не может ничего. Просто наблюдать, и это самое мучительное.

Следом за ифритом появляется пишачи, плотоядный демон, которого Зари видел лишь на картинках. Темное лицо демона поистине внушает трепет.

Как Айдана смогла их вызвать и подчинить?

— Что ж, думаю, вас будет более чем достаточно, — произносит Айдана и театрально щелкает пальцами. Стены клеток разлетаются на мелкие щепы, и люди остаются без единого признака защиты.

Зари хочет закрыть глаза и уши, но и это он сделать не в силах. Он видит то, что увидели вестники, слышит то, что смогли уловить они, и нет ни единой возможности избежать страшного зрелища. Пронизывающие до самого основания души крики, напрасные мольбы о помощи, адская боль, разрывающаяся плоть и кровь, бесконечные ее потоки навсегда останутся в памяти Зари, навсегда станут его кошмаром…

— Зари, Зари, — шепчет Саргон, — и юноша, наконец, открывает глаза.

— Тихо-тихо, — продолжает бормотать учитель и крепко его обнимает. Юноша понимает, что плачет, что едкие слезы разъедают глаза, но тело все еще чувствует людскую боль, она отдается в каждой крупице его тела, принося не меньшие мучения.

— Я… ненавижу свой дар…

— Что ты такое говоришь?

— Больно… до сих пор чувствую, — стоит Зари закрыть глаза на мгновение, как страшные образы вновь появляются.

— Мальчик мой, боль присуща всем людям.