Обряды, праздники и обычаи наших предков

Для знакомства с этим праздником вновь обратимся к одному из талантливейших знатоков народного творчества – А. А. Коринфскому: «Речист русский народ-пахарь, тароват на всякое слово красное. Многое множество таких слов сделалось крылатыми – не то что из года в год, а из века в век перелетающими. Не обойден народным красным словцом и Духов день, как именуется в народе следующий за праздником Троицы-Пятидесятницы понедельник. “До Свята Духа не снимай кожуха!” – говорит деревенская Русь. Выдаются местами действительно такие непогожие весны, что только к этому времени и перестает знобить мужика холодом. Особенно близко относится приведенное присловье к русскому Северу, где зима-Морана долго еще дает о себе знать, несмотря на теплые ласки Лады-весны. Только после этого праздника и можно позабыть о морозах-утренниках вплоть до самой осени – на всем неоглядном просторе Земли Русской.

“Не верь теплу до Духова дня”, “Придет Свят Духов день – будет на дворе, как на печке”, “И сиверок холоден до Духова дня”, “Зябка девица-рассада, а и та просит у Бога холодку после Духова дня”, “Свят-Дух весь белый свет согреет”, “Доживи до Троицы-Духова дня, а тепло будет!” – приговаривает дождавшийся лета православный честной люд. По обычаю старины, во многих местах с этого праздника начинают выбираться на летний ночлег из душной избы в более прохладные сени-клети.

Троица – праздник цветов и березок. На Духов день березки красуются как возле хат, так и в хатах. Цветы, вместе с травой устилавшие церковный пол во время троицкой Божественной службы, подбираются богомольцами, приносятся домой и тщательно сберегаются под божницею; с давних времен их используют вперемешку с другим кормом для лечения больных домашних животных (коров – в особенности). Набожные старухи сушат и толкут в ступе принесенные от духовской обедни цветы и бережно хранят порошок на случай болезни кого-нибудь в семье. Достаточно, по их словам, вовремя окурить больного благовонным дымом этого порошка из “освященного цвета”, чтобы человек пошел на поправку. Этим же дымом-“духом”, знающие всякое слово и всякое зелье берутся изгонять бесов из одержимых (“порченых”, “кликуш”).

В народе с давних пор бытует убеждение, что Духова дня как огня страшится бродящая по земле нечисть. По старинному преданию, на этот праздник – во время Божественной службы – сходит с неба священный огонь, испепеляющий всех злых духов. “И бегут беси огня-духа, и мещут ся злые духи в бездны подземныя. И в бездне настигает их сила сил земных. Слышит вопль бесовский в сей день Господень заря утренняя, и полдень внемлет ему, и вечер – свете-тихий, – такожде до полунощи… Погибают огнем негасимым беси, их же тьма тем… И не токмо силу бесовскую, разит огонь небесный всяку душу грешную, посягающу на Духа Свята дерзновением от лукавствия”, – так описывают действие этого священного огня старинные предания.

В старину в Духов день по селам и даже городам устраивались особые, к этому празднику приуроченные игрища.

Для сбора участников игрища накануне вечером заранее избранная “большуха” рассылала девчат-послов по всем красным девицам, звала-позывала их с матерями и всеми родственницами собираться после обеда на Духов день в заранее определенное место близ села. В урочный час сходились гостьи, званые-прошеные, становились в кружок и запевали песни, положенные для этого игрища. Кроме “большухи”, выбирались всеми присутствующими две девушки, которых и обступали хороводом. Они стояли посередине, по окончании одной игры отдавали всем поклоны и снова становились в кружок, а на их место выбирались две другие. Очередь при выборе соблюдалась по старшинству лет: младшая пара не должна была выбираться раньше старшей.

Песни игрались до вечера; перед стадами (возвращением скота с пастбища) все расходились по дворам, чтобы ночью снова сойтись на том же месте для новых игр, хороводных песен, продолжавшихся до самой полуночи.

Все эти песни имеют отголосок свадебных. Вот, например, одна из них, которую и теперь еще можно слышать во многих уголках деревенской Руси:

Уж ты, улица, улица,
Уж ты, улица широкая,
Трава-мурава шелковая!
Изукрашена улица
Все гудками, все скрипицами,
Молодцами да молодицами,
Душами красными девицами.
Не велика птичка-пташечка
Сине море перелетывала,
Садилася птичка-пташечка
Середи моря на камушек.
Слышит, слышит птичка-пташечка —
Поет, пляшет красна девица,
Идучи она за младого замуж:
– Уж ты, млад муж, взвеселитель мой,
Взвеселил мою головушку,
Всю девичию красотушку!..