Обрученные с дьяволом

Никодимыч хотел что-то сказать, но бесконечная драка сменилась непременной для подобных фильмов эротической сценой, и начальник вновь вернулся к процессу созерцания. Главный герой, с трудом узнаваемый без черного кимоно, отдыхал от ратных подвигов в обществе смуглой подруги приятной полноты. Оказывается, и в Азии встречаются девушки с впечатляющим бюстом!.. Само "дело" совершалось в гамаке, высоко подвешенном к двум пальмам. Ничего нового партнеры зрителям не предложили, но вестибулярный аппарат у них был на уровне: из гамака ребята не вывалились, хотя несколько раз он едва не опрокинулся.

— Молодцы! — похвалил я, едва кадр затемнился в самый решающий момент. — Не секс — акробатический этюд!

— Да уж… — хмыкнул Никодимыч, выключив звук и чуть учащенно дыша.

Шеф любил костюмы, но не любил галстуков. Сегодня он вырядился в парусиновую двойку светло-серого цвета и белую рубашку с расстегнутым воротом. По-видимому, он легче переносил жару: я, например, не мог позволить себе ничего, кроме легких джинсов, футболок или рубашек с короткими рукавами.

— Кстати, мой приятель специализируется на "порнушках", — вспомнил я. — Неплохая коллекция. Подогнать что-нибудь эдакое?

— Нет.

— Есть с животными, садистские, мазохистские…

— Хватит! — недовольно прервал шеф.

— Понял. Больше нравятся "каратюшники"? Пошукаем.

— Обойдусь… Эту фигню, — Никодимыч указал на телевизор, — мне вчера племяш всучил.

— Да, у двенадцатилетних свои причуды, — проговорил я, принимая оправдание шефа. — Чем займемся?

Никодимыч пригладил ладонью жидкие волосы, когда-то имевшие цвет спелой пшеницы, и неопределенно пожал плечами.

— На пляж сходим? — храбро предложил я.

— Пас. Вода в реке грязная, а жариться насухую — себе дороже.

— Люди же купаются и плюют на санэпидемстанцию.

— От их плевков вода чище не становится, — съязвил шеф. — Да и дела у меня…

— Какие? — опрометчиво поинтересовался я.

— Всякие! — отрезал начальник. Он не переваривал, когда кто-то пытался лезть в его личную жизнь.

— Вопросов не имею. Готов подежурить до обеда в надежде, что красивая железная вывеска на стене у подъезда приманит какого-нибудь бедолагу и он наймет нас провести расследование запутанного и таинственного дела. Так хочется потрудиться для души из любви к сыскному искусству!

— Бесплатно? На тебя не похоже, — усмехнулся Никодимыч. — Вот если бы ты добавил "состоятельного бедолагу"…

— Это обвинение в стяжательстве? — обиделся я. — Возражаю! Один умный из числа самых богатых людей в мире как-то сказал: "В молодости я полагал, что деньги — это все. К старости я сделался мудрее и понял, что это… действительно так!". Здорово, верно?!

— Ему виднее, раз очень богатый, — уклончиво произнес шеф, вынимая видеокассету из деки. — Договоримся так: ты поскучай тут часиков до двух, дождись меня, а потом я тебя отпущу. Идет?

— Заметано!

Начальник поколдовал с расческой подле большого зеркала в прихожей, опрыскался дезодорантом "Клео" и ушел, не прощаясь. Я сварил себе кофе, памятуя о том, что горячие напитки утоляют жажду лучше, чем холодные, и устроился с книгой в своем рабочем кабинете, предварительно наглухо зашторив окно.

* * *

Мне оставалось добить десяток страниц новой повести любимой Иоанны Хмелевской, когда в дверь позвонили. Бросать детектив на пороге развязки — хуже не придумаешь. Я помедлил, умоляя посетителя пойти прогуляться и вернуться ко мне в гости через полчасика, но звонок прозвучал повторно. "Ты сам пудрил мозги шефу, — сказал я себе, — будто сгораешь от желания принять участие в расследовании интересного дельца — для души. Вот и накаркал". Заложив книжку листком отрывного календаря, я направился в прихожую.

— Попало?! — радостно осведомилась Клавдия Емельяновна, собираясь шагнуть через порог. — Подумала, что ты, сокол, скучаешь один-то… Решила компанию составить.

Я прикинул: если соседушка войдет, то задержится до прихода начальника и повесть я не дочитаю, но до блевоты наслушаюсь сплетен о соседях со всех девяти этажей. Жертва слишком велика. И ради чего?!

— У меня посетитель, — быстро сориентировался я, плотнее загораживая вход в офис.

— Посетитель? — искренне поразилась старушка. — Как же я его не заметила, коль мимо меня проходил?

— Не проходил, — успокоил я.

— Как это?! — Она опешила. Даже панамка съехала на затылок.

— С чердака спустился… Дело секретное, вот и пришлось обходным путем.

У Клавдий Емельяновны отпала челюсть.

— С чердака?! — прошептала она, прикладывая ладошку к сердцу.

— Извините… — Я захлопнул дверь, оставив снаружи растерянную и озабоченную даму.

Мои глаза едва успели пробежать всего один абзац текста, как в прихожей снова зазвенело. У меня не дрогнул ни один мускул… Последовали еще три звонка — один за другим с интервалами в десять секунд. Убеждая себя в том, что пожилых людей обижать нельзя, я со свирепым выражением лица вылетел на площадку, чуть не сбив Клавдию Емельяновну с ног.

— Господи! — охнула она. — Башку себе расшибешь!