Обрученные Венецией

«Иллюзия», – словно эхо произносили ее мысли. Что-то еще говорилось недавно об этом… И тут Каролине вспомнился Витторио с его рассказом об иллюзиях и видениях. Дескать, отрицание разумом очевидных образов и событий не говорит о том, что их не существует в реальности. Ну что же он имел тогда в виду? Действительность и видения…

Как-то сама по себе в ее разуме увязалась цепочка фактов, связывающая ее фантазии и эти слова с тем самым кавалером. Каролина резко поднялась с кровати. Озаренная догадками, она готова была броситься к Адриано Фоскарини в опочивальню, дабы засыпать его расспросами. Но нет… Она тут же прилегла… Не стоит попусту тратить время… Нужно искать доказательства.

– Синьорина, вы нескромно долго нежитесь в постели, – строго промолвила Палома, распахивая портьеры на ее окнах. – Так не положено аристократке – вам надобно раньше вставать, чтобы иметь свежий цвет лица.

Каролина сладко зевнула и умылась из кадки, принесенной кормилицей.

– Палома, передай слугам, чтобы ставили приборы в столовой и на меня. Я с удовольствием позавтракаю с сенатором.

Кормилица лишь усмехнулась.

– Синьорина, о чем вы говорите? Господин уехал два часа назад в сенат. Ему некогда ждать, пока ваша милость отоспится… Глаза Каролины загорелись озорным блеском, словно два топаза, играющих в солнечных лучах.

– Сенатор покинул дворец? – радостно спросила она.

– Ох, синьорина, негоже вам так радоваться его отсутствию. Не такой уж он и скверный человек, – поучительным тоном произнесла кормилица, но не успела опомниться, как синьорина стояла уже в симаре и, схватив ее за руку, тащила к дверям.

– Ты мне должна помочь, дорогая, – произнесла решительно Каролина.

– Знали бы вы знали, как мне противны подобные выходки с вашей стороны, синьорина! – недовольно шептала Палома, пока они шли по длинной коридору. – Как правило, они влекут за собой неприятности!

Коридор упирался в дверь, которая могуществом своих размеров и тщательной резкой подтверждала, что она является входом в обитель самого хозяина этих владений. Каролина остановилась.

– Я буду находиться за этой дверью, а ты стой здесь, делая вид, что занимаешься уборкой. И вдруг кто-то захочет сюда пройти, останови любыми путями или дай мне знать. Будь-то крик или падающие предметы – мне все равно.

– Что вы задумали, синьорина Каролина? – сердито спросила кормилица.

– Палома, выполняй то, что я тебе поручила, – спокойно, но строго ответила та.

– Как изволите, – обеспокоено ответила женщина и подошла к подсвечнику, стоявшему на высоком поставце, делая вид, что вытирает с него пыль.

Каролина открыла тяжелую дубовую дверь, и перед ней открылись просторные покои сенатора, пестрящие роскошью и элегантностью византийского стиля. Комната была по меньшей мере в два раза больше той опочивальни, в которой располагалась синьорина. Ложе сенатора также значительно превосходило по размерам и возвышалось на постаменте. Сверху, с четырех деревянных столбиков, расположенных по углам кровати, свисал балдахин золотистого цвета с зелеными листьями акации, вышитыми на легкой ткани. Он гармонировал занавескам на окнах, выходивших в сад.

Над огромным камином напротив кровати висел портрет сенатора, облаченного в военный мундир. Синьорина отметила талант маэстро, выполняющего картину, – он смог изобразить сенатора в полный рост, точно передавая все его достоинства. Причем невероятное сходство изображения с действительностью изумляло.

Недалеко от камина стояло большое кресло с рельефными вырезами на спинке и подлокотниках, а у окна – круглый столик из венецианского стекла с цветами и фруктами на нем.

Выразив внутренний восторг покоями сенатора, походившими в воображении Каролины на комнату лишь великих правителей, синьорина подхватила юбки и бросилась к одежному шкафу. Ей твердо верилось, что она сможет найти там то, что станет подсказкой для ее подозрений, а быть может, и откроет ей глаза на обстоятельства.

Распахнув дверцу шкафа, она изумилась тому выбору одежды, который имел в своем гардеробе Адриано. Не каждый мужчина отдает дань моде, а ее отец, который слыл при жизни не только консервативными взглядами, но и скупостью, никогда не воображал перед другими патрициями изысканностью своих одежд. Но вот гардероб Адриано Фоскарини свидетельствовал о неизменном желании своего хозяина подчеркивать своими нарядами свою статность, благородство и мужественность.

Аккуратно, чтобы не поменять порядок вещей в шкафу, Каролина перебрала одежду на полках. Нечто подсказывало ей внутри, что она близка к находке, которая станет для нее весьма полезной. Именно поэтому синьорина не желала останавливаться в своих поисках.

Ее взгляд скользнул на касса-панку, стоявшую справа от шкафа… Каролина бросилась к ней и откинула подъемное сиденье, украшенное рельефной резьбой. Ее догадки оправдали себя: очевидно, именно здесь сенатор хранил особенные вещи. Сразу же ей в глаза бросились до боли знакомые бархатный дублет и плащ черного цвета.