Обрученные Венецией

– Что с вами, синьорина? – спросил он, завороженно глядя на нее.

Он видел, как ее грудь, надежно скрытая под высокой дымчатой драпировкой, тяжело вздымается под влиянием взволнованного и глубокого дыхания. Игривое выражение голубых глазок разбавилось мерцающими бликами изумления, готового распалиться до целого пожара чувств, бушующих в ее сердце. И он словно ощутил это все, даже к ней не прикасаясь! Что же могло так осчастливить и взволновать эту непредсказуемую особу?

Она же про себя отмечала, что не может удержать в себе эмоции… Нет! Она крайне не желает их сдерживать! Безусловно, она заметила смущение и растерянность сенатора и от этого желала только счастливо хохотать. И поразительно, но она не могла ему ничего ответить, а просто улыбалась и наслаждалась его присутствием.

– Прошу прощения, синьорина, – Адриано начал осматривать себя с ног до головы, – я смешон?

Слова сенатора вызвали в ней легкий смех, в котором слышался едва сдерживаемый хохот.

– Нет-нет, что вы, сенатор… – она попыталась успокоиться и обуздать вспыхнувшие эмоции. – Простите меня…

– Удивительно, но вы даже извиняетесь с улыбкой, в которой кроется некое загадочное веселье, – он улыбнулся и отрезал дольку яблока. – Поделитесь со мной тем, что так развеселило вас.

Она понимала, что необходимо искать выход из положения, ибо говорить о своей осведомленности будет страшной ошибкой. – Простите, Адриано, мне мою бестактность. Вам налить чаю?

И вдобавок ко всему она сегодня необычайно обходительна!

Сенатор оторопел.

– Если вас не затруднит.

Она взяла в руки медный чайник, но он задребезжал под влиянием дрожи, овладевшей ее телом. Адриано совершенно не понимал, что происходит с Каролиной. Ему стало страшно, что это психоз под влиянием последних событий. Второй рукой она придержала крышечку чайника, чтобы избавить себя и сенатора от неприятного звука, но вырвавшийся из нее тихий смех заставил ее пролить чай на чистую скатерть.

– Синьорина, вы в порядке? – спросил обеспокоено Адриано, аккуратно взял из ее рук чайник и собственноручно налил себе чай.

Она глубоко вздохнула и поняла, что импульсивное поведение делает ее несколько неуравновешенной. Это помогло ей успокоиться.

– Прошу простить меня, сенатор. Не так давно прочла книгу, и меня немного смутил там один эпизод…

Несомненно, хитрость и вранье всегда выручали ее из затруднительного положения, поэтому Каролина часто прибегала к этим не самым лучшим методам.

– Вы не поделитесь этим увеселительным моментом?

Ее щечки заметно раскраснелись, и она на минутку задумалась.

– С радостью, сенатор. Однако речь идет о любви, – в ее голосе ощущалась чувственная нотка. – Боюсь, что вам эта тема будет неинтересной.

Он понимал, что существует подвох, но не мог уловить, в чем именно.

– Отчего же? Даже не знаю, что в вас могло вызвать подозрение, что я бесчувственен. Любовь – большая редкость в наши дни. Расскажите же, что вас так обрадовало?

Она с волнением вздохнула.

– Да, вы правы, любовь – это редкость. Но редкость в аристократическом мире. Среди простолюдинов она возникает чаще…

Его губы тронула легкая улыбка.

– Что же, не буду спорить…

– Сюжет складывают два главных героя – мужчина и женщина. Они влюблены, но так глупо скрывают чувства друг от друга… – Каролина видела, как он пронзительно на нее посмотрел и замер в ожидании. – Причем оба твердо уверены, что она влюблена в другого. И меня очень обрадовал и умилил момент, когда выяснилось, что этот «другой» на самом деле и есть главный герой. Там вышло недоразумение… Весьма поэтично описано! Даже появилось ощущение, что я пережила это мгновенье вместе с героиней.

Адриано задумчиво сдвинул брови, пытаясь уловить этот закрученный и в то же время невероятно простой в ее словах сюжет. Ему казалось, что он понимает, о чем речь, но твердый разум отогнал выводы интуиции. Этого не может быть!

– Я не совсем понимаю, по какой причине вы так бурно на это отреагировали, – произнес спокойно сенатор, поглощая своим взглядом ее каждое движение.

Каролина улыбалась, ее грудь по-прежнему взволнованно вздымалась от учащенного дыхания, губки и щечки соблазняли насыщенным и разгоряченным цветом.

– Ну как же, сенатор. Попробуйте воплотить это представление в жизнь, – она хитро приподняла бровь и одарила его томным взглядом. – Когда люди влюблены, но от отчаяния и неосведомленности пытаются то порадовать друг друга, то, напротив, разгневать, вызывая на дуэль ревность и дерзость с одной стороны, а любовь и отчаяние – с другой. Когда их души переполняют чувства и робость. Когда мужчина ощущает рядом с женщиной свою слабость, а она, напротив, становится сильнее его. Когда они так желают быть вместе, но неверие… обыкновенное неверие в реальность мечты убивает их отчаянные порывы…

Адриано почувствовал, как внутри загрохотало сердце. Что его заставило взволноваться – ее пламенная речь или же правдоподобность каждого слова, – он не понимал. Но ему становилось очевидным, что Каролина говорит это все неспроста.