Обрученные Венецией

Она подняла одежды и, рассмотрев их детальней, удостоверилась, что именно их она лицезрела на таинственном мужчине в самый прекрасный из раутов, на которых ей приходилось бывать. Внезапно что-то выпало из этого вороха одежды, находящейся в ее руках. Каролина бросила взгляд на упавшую вещь и догадливо улыбнулась – это была черная маска из дорогого бархата, которая в ее памяти хранилась, как единственный броский аргумент из образа ее незнакомца, который она не перепутает ни с чем другим. Ее сердце возликовало от счастья, а внутренности наполнились немыслимым дрожанием от долгожданного раскрытия тайны.

Каролина бросилась к камину, над которым висел портрет сенатора. Тут же она подставила табурет и, оказавшись на уровне с изображенным обликом Адриано, закрыла его маской так, как сделал бы он, одевая ее на себя. Каролину поразил хохот – одновременно радостный и истеричный, свидетельствующий о том, что его исполнительница растеряна, но безумно счастлива от того, что наконец-то правда открылась ей. У нее не оставалось ни малейшего сомнения, что именно Адриано владел ее сердцем и мыслями до сегодняшнего момента. И как только раньше ей это в голову не приходило? Перед ее глазами все необъяснимые ранее моменты сложились в логическую цепочку событий, словно мозаика, некогда разбитая на мелкие осколки.

Ее душа вновь затрепетала под взглядом этого недвижимого лица в маске, а по телу прошла сладкая дрожь. Вот о чем говорил Витторио! Ее фантазия сходилась с реальностью… Образ, который она хранила в своем сердце, все это время преследовал ее наяву. Каролина вновь расхохоталась. Она спустилась с табурета и закружилась вокруг себя на одной ноге, словно девчонка, умеющая игриво и беспечно радоваться.

Тут же незамедлительно синьорина сложила одежду сенатора обратно в касса-панку и посмотрела на маску, то сжимая, то разглаживая ее в своих руках. Нет, эту вещицу, пожалуй, она оставит себе.

Палома продолжала создавать вид, что вытирает пыль с того же подсвечника, и Каролина поняла, что они остались незамеченными.

– Ты скоро протрешь его до дыр, – весело произнесла она и танцующим шагом направилась в свою комнату.

Палома бросилась за госпожой, едва успевая перебирать полноватыми ногами.

– О-ох, синьорина, погодите чуть. Старуха за вами не поспевает.

Каролина вошла в свои покои и упала навзничь на мягкие перины. Кормилица заметила, что лицо синьорины светилось от счастья.

– Вы ведете себя неприлично, синьорина Диакометти! – недовольно прокомментировала она.

– Дорогая моя, не ворчи! – как-то необычно ласково ответила Каролина, подскочила с кровати и в радостных эмоциях обняла свою кормилицу.

Затем она бросилась к окну и затанцевала возле него, колыхая занавесками. Палома в недоумении смотрела на хозяйку, совершенно не понимая, что происходит с этой обезумевшей девчонкой.

– Ваше поведение мне непонятно, – как-то невнятно промолвила она.

В ответ на это Каролина раскатисто рассмеялась.

– Ох, дорогая, главное, что оно понятно мне. Поди-ка и накрой мне на стол в бельведере. Хочу насладиться чаем на свежем воздухе, благоухающем ароматом цветов.

– Как изволите, синьорина, – теряясь в догадках, ответила Палома. – И все же я совершенно не понимаю, как мне судить о вашем поведении.

Каролина только загадочно ухмыльнулась и приподняла левую бровь.

– Я просто хочу завтракать, – едва скрывая улыбку, произнесла она.

– Аха, и поэтому светитесь, словно июньское солнце, – насмешливо пробубнила Палома и направилась к дверям.

Каролина вдохнула цветочный аромат и задумчиво посмотрела на аппетитные булочки, принесенные прислугой. Нет, ей совершенно не хочется есть! Ее тело трепетало от разоблачения сенатора Фоскарини. Она ликовала от раскрытия его тайны! Теперь все становилось на свои места: наверняка он, Адриано, не просто так оказался в Генуе в день мятежа. Он спас ей жизнь, и это вовсе не случайность. Все это время он был рядом и оберегал ее от малейшего беспокойства! Все, что он делал, он совершал от сердца! А ведь сам Адриано наверняка убежден, что Каролина влюблена в другого. Ей вспомнился момент, когда она так невоспитанно дала ему от ворот поворот, и эта мысль заставила ее стыдливо со– щуриться и спрятать свое лицо за ладонями. Она затопала ножками, словно желала отогнать от себя мысли о своем бесстыдном поведении.

– Добрый день, – послышался знакомый бархатистый баритон, и Каролина замерла, все еще скрывая лицо в своих ладошках.

Ей казалось, что ее тело щекочет множество мелких бабочек, и касания их крылышек едва не доводили ее до эйфории.

– Полагаю, что заслужил хотя бы вашего взгляда, – изрек с иронией Адриано и присел напротив нее, беря в руки яблоко. – Взгляда, отражающего обиду и холод к мужчине, так беспардонно ворвавшемуся в вашу жизнь.

«И сделавшего ее счастливой», – почему-то подумалось Каролине, и она открыла ему свое лицо. Взгляд сенатора застыл в изумлении, когда он увидел, что из глаз синьорины льется свет, полный воодушевления и надежд. Адриано с подозрением сощурил карие глаза.